Вчера и завтра - [2]

Кстати, что-то там маман говорила в прошлый раз про странный сон и страшную ложь… Надо будет ее порадовать, что предсказание сбылось, правда, всего наполовину.

Даша еще раз встряхнула головой, отгоняя абсурдные мысли, и улыбнулась просыпающейся столице: лето, многие уехали в отпуск или перебрались за город, Москва на время опустела, почти исчезли традиционные пробки, мегаполис на пару месяцев взял передышку. Даша была городской жительницей до мозга костей, у них с Ники даже дачи не имелось, а когда они решали, стоит ли переехать жить за город, в коттеджный поселок, или просто купить большую квартиру — победила квартира. Даша даже не любила уезжать в отпуск на море, или еще куда — лучшим отдыхом она считала пару недель безделья и культпоходов по музеям и выставкам. В этом они с Ники тоже были противоположностями, как и в вопросах сов и жаворонков. Муж проводил отпуск где-нибудь в теплых краях, на море. Подружки иногда удивлялись такому положению вещей, но Даша искренне не понимала, почему кто-то должен жертвовать отдыхом только потому, что у супругов не сходятся взгляды на этот самый отдых.

Вот и сегодняшнее утро было утром последнего рабочего дня перед двумя неделями отпуска. Завтра Ники уезжает на Кипр, а она, пожалуй, съездит в этом году в Питер, полюбуется белыми ночами, погуляет по набережным, посетит музеи.

Что ж, день перед отпуском — всегда тяжелый день. Пора идти будить мужа, иначе он проспит все, что только можно. Даша вернулась в спальню и решительно раздвинула портьеры, полумрак исчез, напуганный солнечными лучами. Ники страдальчески застонал и укрылся одеялом с головой. Даша рассмеялась и присела на край кровати рядом с мужем.

— Ники, вставай, нас ждут великие дела!

— О, Дашунь, ну еще минуточку! — взмолился Николай.

— Знаю я твою минуточку, — заявила она и принялась стягивать с мужа одеяло. — Вставай!

Ники вцепился в одеяло и решительно отказывался просыпаться.

— Вставай, Колючий! — настаивала Даша.

— Я не колючий, я небритый, — уточнил муж, открывая один глаз. — И я хочу спать.

— Все хотят, но пора работать.

— Стоило пахать несколько лет, стремиться создать свой бизнес, стать самому себе хозяином — и все равно надо вставать в дикую рань и идти на работу. Я же начальник, никто меня за опоздание не будет ругать.

— Если будешь опаздывать, подашь дурной пример подчиненным, — резонно заметила Даша, окончательно выковыривая мужа из-под одеяла.

— Вероятно. Слушай, может, мне перенести рабочий день всей конторе на после обеда?

— Это мы уже обсуждали. Бесполезно. Ведь клиенты и поставщики все равно работают с утра.

— Этот мир ужасен, — вздохнул Ники и побрел в ванную.

— Маман бы с тобой согласилась, — рассмеялась Даша.

Муж замер, взявшись за ручку двери, подумал секунду и объявил:

— Софья Станиславовна мудрая женщина, — и скрылся в ванной.

— Обычное утро обычной семьи, — проинформировала Даша неизвестно кого, накинула халатик и пошла на кухню: готовить себе одинокий завтрак, ибо муж категорически отказывался принимать пищу с утра, мотивируя это тем, что его желудок еще спит в такую рань несусветную.

Она выжала сок из пары апельсинов и одного лимона, попробовала, добавила немного сахара и поставила кувшин в холодильник. Тостер выплюнул парочку поджаренных кусков хлеба, Даша положила их остывать, извлекла из холодильника масло и клубничный джем, взглянула на сиротливые тосты, заглянула в морозилку и добавила к будущему завтраку кусочек торта-мороженого. Предосудительно, но так вкусно! Пара килограмм лишнего веса легко исчезнет в тренажерном зале, не лишать же себя всех радостей жизни из-за стремления к мифическому идеалу.

Хлопнула входная дверь, Даша вздохнула и отложила нож — пришла Полина Геннадьевна, а она уж точно не даст ей суетиться на кухне, можно идти одеваться, спорить с грозной домоправительницей бессмысленно.

— Дашенька, ты опять на кухне? — обиженно констатировала домработница. — Ты неисправима!

— Ну, Полина Геннадьевна, ну миленькая, мне же совсем не тяжело самой намазать тосты маслом!

— Тяжело или легко — это непринципиально. Это моя работа и я получаю за нее немаленькие деньги.

— О, Полина Геннадьевна, — закатила глаза Даша. — И что из этого следует?

— Из этого следует, что или ты не должна заходить на кухню — или я должна меньше получать. Предпочитаю первое, ибо у меня внуки. Вот, младшенький велосипед просит… В общем, кыш одеваться.

Даша еще раз сделала страдальческое лицо, но из кухни удалилась. Подобные беседы происходили у них ежеутренне, ритуал такой. Многие друзья удивлялись, как Даша умудряется существовать на одном жизненном пространстве с домоправительницей, ведь это же так сложно! Чужой человек в доме… Даша таких рассуждений не понимала. Почему чужой? Полина Геннадьевна помогала маме по хозяйству еще тогда, когда Даша была маленькой девочкой.

Из ванной комнаты все еще слышался плеск воды — Ники всегда по полчаса проводит под душем. Что ж, придется опять умываться в гостевой ванной.

Даша включила воду и взглянула на себя в зеркало: прическа опять требует парикмахера. В наследство от маман, наполовину финки, ей достались светлые, почти белые волосы, а приснопамятный папочка наградил тугими и непослушными кудряшками. В детстве маленькая Дашенька выглядела ангелочком, потом упорно старалась не выглядеть классической глупой блондинкой, а лет пять назад она махнула на все эти предрассудки рукой и теперь, в тридцать, выглядела живым воплощением анекдотического образа — или прототипом куклы Барби, кому что нравится. Ники все устраивало, на работе она сама себе начальница, а если кто и встречает по одежке — это его проблемы.