Важен каждый - [27]

В нашей камере есть футбольный мяч. Мы играем с ним в волейбол, футбол и летом в вышибалы (выбивание мячом людей из круга). Но моя прогулка всегда начинается с пробежки — неважно, маленькая это прогулочная камера 3 на 4 метра или побольше. Я бегаю каждый день и в любую погоду, потом делаю разминочную часть цигун и дышу. Мои упражнения с дыханием дракона и змеи некоторых пугают, но у большинства вызывают интерес. Кто-то хочет научиться. Терпения ни у кого не хватает. Потом я играю со всеми. И в конце снова бегаю.

Когда на улице мороз или дождь, большинству идти лень, но всегда есть три-четыре человека, готовые меня поддержать. Когда приходит дежурная по прогулке, мы начинаем ее уговаривать. Иногда получается, иногда нет. Нет — когда ей самой лень ходить туда-сюда по этажам.

Я добираюсь до «Прав заключенных» на нашей стене. При приходе дежурной прошу пройти ее к стенду и показываю на строчку: «Каждый заключенный имеет право на часовую прогулку на свежем воздухе». У нее находится возражение — это как закон — каждый понимает по-своему.

Когда прогулки нет несколько дней, я бегаю в камере вокруг кроватей и делаю цигун при входе на небольшом пятачке. Женщины смеются, им не очень понятно мое стремление к добровольной физкультуре. Основные мои занятия — читать и смотреть в окно. Поскольку чтение — занятие сидячее, то в перерывах мне нужно двигаться. Движение — это жизнь.

Рейки

Осенью 2008 года я получила травму спины и одно время ходила на массаж после работы. Как-то во время массажа я практически заснула. Массажистка, молодая женщина, рассмеялась и сказала, что все на ее массаже стали засыпать.

— Почему? — спросила я.

— Думаю из-за рейки, — ответила массажистка.

— А что это такое?

— Это японская методика лечения руками.

Я с детства интересовалась народными методами лечения, что, видимо, связано с моей любовью к природе. Я стала ее расспрашивать. Она сказала, что лучше мне пойти к мастеру рейки, у которой она училась, и дала ее телефон.

В ближайшие выходные я набрала полученный номер. Приятный женский голос сказал, что группа из шести человек скоро наберется и мне перезвонят.

В ноябре мы пошли к мастеру рейки Надежде Визе вместе с дочкой. Семья, которая должна была участвовать с нами в обучении, не смогла приехать, и мы с дочкой три вечера учились у Надежды вдвоем.

Я была руководителем центрального государственного органа и не собиралась переквалифицироваться на врача. Но у меня одно время сильно болел папа. Родители были уже в возрасте, и я решила, что навыки умения лечить мне пригодятся. Тогда я не знала, как сильно эти навыки вскоре пригодятся мне самой.

Мы прошли инициацию и обе получили сертификат первой ступени.

Поскольку мы жили с родителями в разных городах, в январе 2009 года я пошла учиться на вторую ступень — вторая ступень дает возможность лечить на расстоянии. Я прошла еще одну инициацию и получила сертификат второго уровня. Но важен не сертификат, а умение.

Рейки нужно и для лечения себя. Зимой 2009 года я так сильно уставала на работе, что, ложась спать, закрывала себе ладонями лицо и так засыпала.

Зимой 2013 года в камере я стала лечить женщин, когда видела, что человеку совсем плохо душевно. Это всегда видно, когда человек сомневается, нужно ли ему вообще жить, когда кажется, что смысл жизни потерян…

Я старалась не привлекать внимания, поскольку это лечение необычное и незнакомо большинству. Я просто садилась возле человека и говорила: «Я положу вам руки на плечи (или голову, или спину — в зависимости от того, в каком положении находится человек), а вы расслабьтесь, закройте глаза и думайте о хорошем». Так я сидела, а женщины засыпали. Кто-то засыпал до утра. Кто-то уходил в короткий сон и просыпался с улыбкой и говорил: «Я как будто была в другом месте».

Постепенно в каждый новый вечер ко мне стали подходить из другого конца камеры, с середины камеры. К вечеру накапливалась очередь. Я переходила от одного к другому, и на последнем «пациенте» сама уже была в полусонном состоянии.

Каждый хотел узнать, что это такое. Я не знаю, стоит ли объяснять все подробно, поэтому отвечаю: «Это просто чистая энергия». Многие болезни, особенно связанные с нервами, человеческий организм излечивает сам. Нужна только чистая энергия. Эту энергию можно получить отовсюду — гуляя на свежем воздухе, общаясь с близкими людьми, занимаясь делом, которое по душе, но в тюрьме все это в дефиците.

«Пациенты» пытались мне что-нибудь дать, чаще всего конфету или шоколадку. Моя группа-четверка смеялась:

— Ты со своим лечением с голоду точно в тюрьме не помрешь.

Мастер, проводивший мое обучение, учила, что есть плата за обучение, и за лечение тоже надо обязательно брать плату. Когда я настаивала, что плата не всегда приемлема, поскольку я не собираюсь лечить пациентов, я буду лечить только членов семьи, мастер ответила:

— Тогда надо произнести имя и сказать, что ты даришь это лечение.

Я не представляла, как можно брать плату с заключенных. Так что мое лечение каждый раз заканчивалось тихим самой себе: «Я дарю это лечение… Тане…Маше…Гуле…»

Только один раз я не предложила лечение и потом долго жалела.