Вавилонская яма - [37]

Ну, думаю опять, и тут что-то есть. Уж больно опустилась она вся. И вот, видишь, их "помощь" так их самих шокировала, что они не собрались с духом искупать её сами или пригласить для этого кого-то, а пустили на самотек, положили её на четыре табуретки, одев наскоро. А про веревку, точнее старую бечеву, забыли.

Вот такие дела. Шекспировские страсти, дорогой братец. Мне очень тяжело писать Вам обо всем этом. Но и не писать нельзя. Почему я только должен один знать об этом?! Должны знать и Вы, дорогой братец, как умирала Ваша горячо любимая бабушка и как её решили схоронить наши близкие родственники. Я до конца дней своих буду проклинать себя, что не сумел обеспечить человеческий достойный конец для моей любимой Прасковьи Павловны.

Много она для меня сделала, очень много, сама того не подозревая. И не только для меня. И пусть ей земля будет пухом. Царство ей небесное!

Ну вот и все. Думаю, что на этот раз Вы, дорогой братец, не обидитесь на меня. Ведь я всего-навсего этим вот своим письмом к Вам хотел Вам сказать то, о чем Вы, дорогой братец, не знали и быть может никогда не узнали бы. Но ведь Вам, наверное, следует побывать в наших краях, на могиле незабвенной бабани. Не так много времени, сил и денег отнимет дорога. Скажу ещё напоследок, что Прасковьюшка стала являться мне иногда, благодарить за очищение и всегда спрашивает про Вас, дорогой братец, почему Вы не придете к ней на могилку помянуть её по христианскому обычаю, она же Вас и крестить и причащать носила. Неужели Вы совсем забыли горемычную? Понимаю, что из-за границы тяжело выбираться, но надеюсь, Вы, дорогой братец уже сейчас дома.

Всего Вам доброго. С уважением, Ваш сводный брат Алексей Гордин.

Р.S. А Родиону Павловичу обо всем этом сообщать нежелательно бы. Что старика расстраивать и сколько можно в ступе воду толочь".

Осколок чужой, неизвестной дотоле судьбы, отсвет промелькнувшей жизни царапнул душу Гордина, и хлынувшее в ранку сочувствие к неизвестной ему старухе притупила на время остроту собственного несчастья. Он понял, что его двойник скорее всего находится на дороге в Челябинск, на окраине которого по всей видимости и находится кладбище с могилой близкого ему человека.

VII

Новое утро началось с беседы с новыми людьми. Троицы, доставившей Владимира Михайловича в узилище, не было. Конвоиры доставили его в просторный кабинет, где за столом сидел уморительный толстячок, немедленно улыбнувшийся Гордину во всю ротовую щель, напоминавшую вечно разверстый зев почтового ящика.

- А вот и мы! Здравствуйте. Что с Вами случилось? Как это Вы сами себя не помните и не узнаете? Прямо гофманиана какая-то приключилась. Ха-ха-ха! - заверещал толстячок, почему-то подмигивая Гордину левым глазом.

- Здравствуйте. Действительно, произошла нелепая ошибка.

- У нас ошибок не бывает. Вот и документы Ваши на столе лежат. Что Вы паникуете? Подпишите свои показания. Будет суд, самый гуманный суд в мире. Ну получите Вы своих пять-семь лет, отсидите половину, а то и всего треть. Сейчас амнистии за амнистиями пойдут, у новой России тьма новых праздников. Глядишь, ещё и начальство высокое поменяется и опять послабление выйдет. Бросьте, не канючьте. Вы же взрослый мужчина. Умели нашкодить, умейте и ответ держать. Кстати, что это у Вас в кармане пижамы? Что за бумаги? Будьте добры, выложите на стол.

- Да это не мое, это тоже его, Степаныча. Пожалуйста.

И узник покорно выложил конверт на стол.

- Вот и хорошо. Вот и голубчик. Нам же все хорошо известно. Ведь это по Вашей просьбе родственники расправились с несчастной жертвой Ваших наследственных амбиций. Кстати, Вы знаете, что по завещанию Прасковьи Павловны Вам сейчас принадлежит помимо родового поместья ещё и солидный вклад в швейцарском банке? Налейте, налейте себе воды в стакан, пейте, не волнуйтесь. Неужели не знали?

- Не знал я ничего и знать не хочу. Тут какая-то ошибка, какая-то тайна.

- Никакой ошибки, никакой тайны. Просто справедливость торжествует рано или поздно. Это ведь лучше, чем никогда, не правда ли? - толстячок улыбался как чеширский кот и казалось, что его улыбка реет в воздухе как бы сама по себе, заслоняя реалии незапоминающегося лица. - А ведь сердце у вас и вправду вещун. С вами произошла досадная ошибка. Виновные будут наказаны. А вы сейчас же совершенно свободны и можете идти. Думаю, что провожать вас не нужно. Выход перед вами. Внизу вам отдадут ваши документы, одежду, вещи. Доброго пути и больше не попадайтесь. Чудесные освобождения происходят далеко не каждый день. Сказка нуждается в постоянном подпитывании энергией добрых дел, а они сейчас наперечет. Позвольте вам на прощание пожать руку.

С этими словами толстячок протянул короткопалую словно надутую горячим воздухом руку и Гордин, пожав её, почувствовал резиновое тугое шевеление.

Дальнейшие события происходили как бы в тумане. Вернувшись домой, он обнаружил все в том же порядке, Марианна Петровна встретила его как ни в чем ни бывало. Рассказала о предстоящих заботах. Злата и зять улетали на викенд в Женеву, она должна была сидеть у них дома с собакой, везти которую к себе было опасно: могли порвать кошка и молодой кот, которые уже проводили эксперименты в предыдущий приезд. Кроме того, надо было сделать у ребят уборку, помыть окна, которые год не знали прикосновения женских рук. Злата ломала ногу, писала статьи, снималась в телепередачах, сдавала кандидатские экзамены и вообще не могла отвлекаться на хозяйственные мелочи.