Ватутин - [41]
По поводу французской делегации советский полпред сообщал в Москву, что «подбор по преимуществу из узких специалистов свидетельствует и об инспекционных целях делегации — о намерении в первую голову ознакомиться с состоянием армии».
Переговоры носили странный характер взаимного недоверия, хотя советская делегация, особенно в начальной стадии переговоров, стремилась всеми силами претворить в жизнь идею коллективной безопасности и обуздания фашизма. Партнеры по столу переговоров с самого начала придерживались директив и инструкций, выработанных правительствами Англии и Франции, их военными штабами. Суть их сводилась к следующему: «Британское правительство не желает принимать на себя какие-либо конкретные обязательства, которые могли бы связать нам руки при любых обстоятельствах. Поэтому следует стремиться к тому, чтобы в военном соглашении ограничиваться как можно более общими формулировками. Этому вполне соответствовало бы что-нибудь вроде согласованной декларации о политике».
В это же время гитлеровская дипломатия активизировала свои попытки войти в соглашение с советским правительством. Уже с 19 мая немецкое посольство в Москве сообщает о готовности возобновить прерванные в феврале 1939 года экономические переговоры с СССР. 30 мая немецкие дипломаты доводят до сведения советского правительства о готовности к улучшению советско-германских отношений. Правительство СССР отвечает, что решение этого вопроса в первую очередь зависит от самой Германии. На короткое время дипломатическое зондирование приостановилось, но уже 2 августа Риббентроп в беседе с советским поверенным в Берлине Г.А. Астаховым заявил, что между СССР и Германией нет неразрешимых вопросов, намекая на возможность разграничения интересов в различных регионах. И вновь СССР отвергает это предложение. 14 августа немецкий посол в Москве Шуленбург делает советскому руководству устное заявление по проблеме советско-германских отношений. И вновь советское правительство не идет навстречу. Наконец в двадцатых числах августа, когда уже под сомнением оказалась сама возможность договоренности с Англией и Францией, Германия предпринимает самую решительную попытку вступить в переговоры с Советским Союзом. В телеграмме, направленной советскому правительству 20 августа, прямо говорилось, что вот-вот начнется военный конфликт Германии с Польшей, в который несомненно будет вовлечен и Советский Союз. Гитлер в письме Сталину писал: «Поэтому я еще раз предлагаю Вам принять моего министра иностранных дел во вторник 22 августа, самое позднее — в среду 23 августа. Имперский министр будет облечен всеми полномочиями для составления и подписания пакта о ненападении».
Советскому правительству предстояло решить сложнейшую задачу. Конфликт на Халхин-Голе достиг к этому времени наивысшего напряжения, и от Германии во многом зависела возможность его перерастания в большую войну. На западе обстановка была более чем неясная, и при нападении Гитлера на Польшу, а возможно и на республики Прибалтики, становилась просто угрожающей. Минск, Псков, Ленинград находились в каких-то десятках километров от границы. Впоследствии даже английский историк Тойнби признал, что Советский Союз стремился остановить германскую агрессию как можно ближе к границам рейха, в то время как Гитлер хотел распространить «жизненное пространство» Германии возможно дальше на восток и «вырвать сердце из Советского Союза».
23 августа в Москве был подписан советско-германский договор о ненападении сроком на десять лет. Последние исследования некоторых историков показывают, что и советским правительством не все было сделано для положительного завершения переговоров с Англией и Францией. Приводятся данные, что в беседе, состоявшейся 22 августа, генерал Думенк сказал об имеющихся у него полномочиях французского правительства «подписать военную конвенцию, где будет сказано относительно разрешения на пропуск советских войск в тех точках, которые вы сами определите, т. е. через Виленский коридор, а если понадобится в соответствии с конкретными условиями, то и пропуск через Галицию и Румынию». Вот оно, долгожданное согласие. Но глава советской делегации Ворошилов медлил, давая понять, что вопрос прекращения переговоров с Англией и Францией предрешен. В качестве доказательства приводится текст записки помощника Сталина Поскребышева, переданной Ворошилову через одного из адъютантов. В ней написано: «Клим, Коба сказал, чтобы ты сворачивал шарманку». Ставится под сомнение и тезис о возможной войне на два фронта. Ведь не открыла же Япония боевых действий на Дальнем Востоке в тяжелейшие годы Отечественной войны! Высказывается мысль о глубоком уроне, который был нанесен престижу нашего государства союзом с фашистской диктатурой. И, наконец, что Гитлер просто не в состоянии был после захвата Польши идти войной на СССР!
Думается, все эти вопросы требуют очень серьезной и длительной проработки, изучения всех документов. Пока же можно поставить под сомнение и вновь выдвинутые гипотезы. Тот факт, что мы поторопились с заключением советско-германского пакта и сами оттолкнули от себя западные демократии, далеко не бесспорен. Это сейчас такая возможность просматривается. А в то время были только разговоры и обещания, которые не подкреплялись действиями. Возможность войны на два фронта с точки зрения того времени отнюдь не исключалась. Это сейчас легко рассуждать, как поступила бы Япония. И уж совсем странно заявление о невозможности для Гитлера продолжать движение на восток после Польской кампании. Ведь те же исследователи сами утверждают, что он прекрасно знал о невосполнимом уроне, нанесенном нашей армии чудовищными репрессиями последних лет, и значительном отставании в оснащении РККА новыми видами вооружения. Гитлер не мог не понимать, что Советскому Союзу нужно время для наращивания своей мощи. Да, плана «Барбаросса» еще не было, но как можно поручиться за то, что, оказавшись в нескольких километрах от Минска, гитлеровские дивизии остановились бы? И еще не известно, как повели бы себя Англия и Франция. Примером тому может служить «странная война», развернувшаяся через несколько месяцев на Западном фронте. Что же касается престижа и торопливости, то не грех вспомнить и о том, кто первый вступил в сговор с фашизмом. Ведь это западные демократии подарили Гитлеру Чехословакию. А англо-германская декларация, подписанная 30 сентября 1938 года, и франко-германская декларация от 6 декабря 1938 года, по сути дела, являлись договорами о ненападении. Так кто первый начал? И рассуждение о том, что советско-германский пакт спровоцировал Вторую мировую войну, совершенно бездоказательно.
Если можно говорить о подвижничестве применительно к военному человеку, то Роман Исидорович Кондратенко — герой обороны Порт-Артура — и был безукоризненным образцом воина-подвижника. Такими людьми на протяжении веков питался высокий боевой дух, патриотический потенциал русской армии. Такие, как он, неустанно формировали, проводили в жизнь незыблемые понятия о чести, мужестве, благородстве, находчивости русского солдата, офицера, полководца.
Книга, в основу которой положены исторические документы, повествует о жизни и деятельности героя обороны Порт-Артура Романа Исидоровича Кондратенко. Именно под его руководством в кратчайший срок была фактически заново создана система обороны Порт-Артура, он непосредственно руководил отражением четырех штурмов крепости.«Наш генерал» — так называли его солдаты. Тихий и скромный в обыденной жизни, безукоризненно честный и преданный долгу службы, оказавшись в экстремальных условиях реальной войны, он проявил огромную нравственную силу и героизм.
Новая книга С. П. Куличкина представляет собой масштабное исследование предпосылок и хода Первой мировой войны. Автор подробно рассказывает о боевых действиях на различных фронтах, героизме русских солдат и офицеров, нелегком взаимодействии России с союзниками по Антанте. Особое место уделяется знаменитому Брусиловскому прорыву и революционным событиям 1917 г.Книга рассчитана на самый широкий круг читателей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Его величали «бесстрашным рыцарем Рейха». Его прославляли как лучшего танкового аса Второй мировой. Его превозносила геббельсовская пропаганда. О его подвигах рассказывали легенды. До сих гауптштурмфюрер Михаэль Bиттманн считается самым результативным танкистом в истории – по официальным данным, за три года он уничтожил 138 танков и 132 артиллерийских орудия противника. Однако многие подробности его реальной биографии до сих пор неизвестны. Точно задокументирован лишь один успешный бой Виттманна, под Вилье-Бокажем 13 июня 1944 года, когда его тигр разгроми британскую колонну, за считанные минуты подбив около 20 вражеских танков и бронемашин.
Предисловие к роману Всеволода Вячеславовича Иванова «Похождения факира».
В книге автор рассказывает о борьбе армянского национального героя Андраника Озаняна (1865 - 1927 гг.) против захватчиков за свободу и независимость своей родины. Книга рассчитана на массового читателя.
Автобиография автора из журнала «Знамя» №5 2000 г.
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.
Это книга о том, как делается порнография и как существует порноиндустрия. Читается легко и на одном дыхании. Рекомендуется как потребителям, так и ярым ненавистникам порно. Разница между порнографией и сексом такая же, как между религией и Богом. Как религия в большинстве случаев есть надругательство над Богом. так же и порнография есть надругательство над сексом. Вопрос в том. чего ты хочешь. Ты можешь искать женщину или Бога, а можешь - церковь или порносайт. Те, кто производят порнографию и религию, прекрасно видят эту разницу, прикладывая легкий путь к тому, что заменит тебе откровение на мгновенную и яркую сублимацию, разрядку мутной действительностью в воображаемое лицо.