Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы - [18]

И Ребек это понял.

В итоге вопреки приказу собраться в Нивеле Ребек направил войска в Катр-Бра. Их было немного, чуть более четырех тысяч голландцев, но они встанут на перекрестке и, пока Веллингтон наряжается к балу, будут отражать наступающих французов. И действительно, французы, патрулируя дорогу к югу от перекрестка, попали под огонь голландской артиллерии и пехоты. Французы не стали усердствовать. Они попробовали атаковать, обнаружили голландские войска и отступили. Время было позднее, солнце почти зашло, и атака на перекресток могла подождать до утра. Голландские солдаты, отбившие французов, были на самом деле немцами из Ниссау. А на голландской службе они оказались таким же образом, как и ганноверцы на британской. Как правитель Ганновера стал королем Англии, поучаствовав в европейском мюзикле про игру престолов, примерно так же и принц Нассау стал королем Виллемом I Нидерландским. Солдатами, отразившими первые атаки французов, командовал 23-летний полковник принц Бернгард Саксен-Веймарский, и в ту ночь, когда горели люстры на балу герцогини Ричмонд, молодой полковник отправлял донесение о событиях прошедшего дня своему непосредственному начальнику. Он сообщал, что отразил нападение французской кавалерии и пехоты, но беспокоился об отсутствии связи с другими подразделениями союзных войск. Он был один, в темноте, без всякой поддержки. Известны такие его слова:

Я должен признаться Вашему Высочеству, что слишком слаб, чтобы продержаться здесь долго. У второго батальона Оранского-Нассау еще остались французские мушкеты и менее десяти патронов на человека… на каждого человека приходится менее десяти патронов. Я буду удерживать доверенную мне позицию, сколько смогу. Думаю, атакуют на заре.

Итак, над Бельгией опустилась ночь, и план императора, казалось, еще работал. Его армия перешла Самбру и продвигалась на север. Пруссаки отступали на север и восток, но остановились у деревни Линьи, за которую планировали сразиться. Блюхер зависел от помощи Веллингтона, но британцы собирались слишком медленно, и от прусских союзников их отделял долгий путь. Они еще могли дойти до Линьи, но только если Нивельская дорога окажется свободна, а значит, если удержится перекресток Катр-Бра и на нем – маленький отряд немцев на голландской службе, отрезанный от помощи, почти без боеприпасов. Эти 4000 немцев ждали утренней атаки, и атаковать их должен маршал Ней, храбрейший из храбрых.

Таким образом, 16 июня с восходом солнца ожидались два сражения: одно при Линьи, другое на стратегически важном перекрестке Катр-Бра. Наполеон понимал значение этого перекрестка. Захватить Катр-Бра – и он разделит врагов. А «дымовая завеса» войны все сгущалась. Пока Веллингтон танцевал, император пребывал в иллюзии, что Ней уже захватил Катр-Бра. Утром 16 июня он даже послал Нею подкрепление, и теперь под началом маршала оказалось более 40 000 человек. Эти дополнительные силы были отправлены Нею не для штурма перекрестка – Наполеон был уверен, что перекресток уже взят, – а для того, чтобы удержать перекресток и не дать англичанам подойти на помощь Блюхеру. Более того: «Вечером пойдете на Брюссель, деберетесь туда к семи утра. Я поддержу вас Императорской гвардией».

Значит, Наполеон считал, что сможет выдворить прусскую армию и переключиться на британскую. Все шло по плану, и император собирался в субботу завтракать в Брюсселе, во дворце Лакен, то есть в резиденции короля Нидерландов.

Все шло по плану, если не считать того, что Ней так и не занял Катр-Бра.

3. «Судьба Франции в ваших руках!»

В тот год 16 июня выпало на пятницу и было жарким и душным с самого рассвета. Прусская армия собралась у городка под названием Сомбреф, французская на нее наступала, а британо-голландская армия на марше отчаянно пыталась наверстать упущенный день. Веллингтон, понимая важность неприметного перекрестка Катр-Бра, приказал вести армию туда, но его приказ запоздал. Или совсем опоздал? Часть войск выдвинулась из Брюсселя при свете луны, выйдя из города в два часа ночи, но большая часть дождалась рассвета. Город находился на грани паники. Капитан Джонни Кинкейд, офицер 95-го стрелкового полка, спал на мостовой, вернее, пытался заснуть:

Но нас постоянно будили дамы, а также господа. Одни спотыкались об нас в темноте, другие трясли нас, чтобы разбудить и рассказать новости… Тем из них, кто спрашивал моего совета, я рекомендовал идти домой спать, чтобы сохранить здравый рассудок, поскольку если потребуется оставить город (в чем я сильно сомневаюсь), то у них будет целый день на сборы, ведь у нас еще осталось немного картошки с мясом, за которую мы будем драться как черти!

Немногим удалось поспать той ночью, хотя герцог перехватил пару часов, прежде чем отправляться на Катр-Бра. Заезжие англичане, а их было немало, благословляли солдат в путь. Одна из этих англичанок, мисс Шарлотта Уолди, вспоминала «смятение и переполох военных приготовлений»:

Тщетно офицеры искали своих слуг, слуги бегали в поисках хозяев, грузились багажные повозки, закладывались артиллерийские упряжки… С рассветом со всех концов города потянулись солдаты в строевом порядке, за спинами у них были ранцы с трехдневным запасом провизии… Многих внезапно оторвали от жен и детей, по огрубелым щекам ветеранов катились горькие слезы. Один несчастный прямо под нашими окнами вновь и вновь оборачивался, пытаясь попрощаться с женой и еще раз взять на руки дитя, и я видела, как он торопливо утер слезу рукавом мундира, возвращая ей ребенка в последний раз, стиснул ее руку и побежал догонять своих товарищей, которые уже перешли Королевскую площадь.