Василь Быков: Книги и судьба - [10]

Шрифт
Интервал

С той же продуктивностью продолжал работать Быков и в годы фактического изгнания — в Финляндии, Германии, Праге. Быковы сильно скучали по дому, но, похоже, неутешительные вести оттуда только подогревали желание и способность писателя к работе, от которой он отрывался практически лишь для того, чтобы наскоро перекусить и немного отдохнуть.


В последние годы жизни писателя российские, а еще чаще белорусские литературные критики стали отмечать все четче проявляющиеся в его творчестве черты экзистенциализма. Писатель не открещивался от таких суждений. Напротив, он сам заговорил о своей увлеченности философскими идеями экзистенциализма в интервью Юрасю Залоска[18] (в 1992 году), дав при этом высокую оценку творчеству французских экзистенциалистов Жан-Поля Сартра и Альберта Камю. Я уже называла здесь Быкова «экзистенциальным писателем» и в этой книге постараюсь показать, что, хотя плоды его экзистенциализма созрели к середине 1990-х годов, процесс вызревания начался гораздо раньше, еще в 1960-х. И, наверное, по-своему очень логично, что в конце 1990-х в арсенале писателя появился новый жанр — притча.

То есть для него — новый. Экзистенциалисты же Западной Европы работали в этом жанре, способствовавшем объединению литературы с теологией, философией, фольклористикой, уже несколько десятилетий.

Быть может, пребывание в Европе и явилось каким-то катализатором. А может быть, и нет, поскольку «притчевость» присутствовала в прозе писателя уже давно. Как бы то ни было, Быков увлекся жанром притчи.

В 2000 году появилось его собрание притч под названием «Ходоки». Быков продолжал работать в этом жанре практически до конца жизни и оставил после себя еще два тома притч — надеюсь, на родине Василя Владимировича все-таки завершится издание восьмитомного собрания его сочинений, куда они должны войти (составитель книг и «движитель» этого нелегкого в Беларуси дела — И. М. Быкова).

В Праге у Василя Быкова врачи обнаружили рак желудка, и тот же хирург, который сделал перед этим похожую операцию Вацлаву Гавелу, стал хирургом и лечащим врачом Быкова. Впоследствии группа медиков, занимавшаяся послеоперационным выхаживанием Гавела, «перешла по наследству» к Быкову, и он довольно быстро пошел на поправку. Василь Владимирович с Ириной Михайловной приехали в Беларусь в конце мая 2003 года — надо было прописать Ирину Михайловну в ее собственную квартиру (прописав Василя Владимировича, власти «забыли» вписать туда второго квартиросъемщика). У Быковых был обратный билет в Прагу на шестое июня, однако как раз накануне вылета Быков неожиданно попал в онкологическую больницу. Позже лечащие врачи в Праге не могли понять, отчего минские коллеги не обратились к ним за историей болезни их общего пациента, где они бы нашли не только его последние анализы, но и описание последовательно разработанного курса лечения. Это недоумение зафиксировала белорусская редакция Радио Свобода. Реакция пражских медиков, конечно, понятна, удивляет только то, как быстро они забыли, что Быков находился не в стране Гавела, а в стране Лукашенко. И вот 22 июня его не стало…

Не могу не сказать, как отнеслись власти и как отнесся народ к уходу выдающегося писателя. Власти пальцем о палец не ударили, чтобы помочь семье или хотя бы кому-то в организации похорон. Какое там — спасибо, что не запретили. Что же касается народа — на улицу вышли тысячи людей. Похороны состоялись в Минске 25 июня 2003 года. Многочисленные съемки показывают, что похороны Василя Быкова стали не просто прощанием людей с известным писателем, а явлением настоящего народного горя: безбрежный поток пятидесятитысячной людской реки (многие из провожавших шли с васильками в руках) молча пронес на своих волнах гроб с телом Быкова на кладбище через весь город.


Судьбой было суждено, чтобы писатель соединился с теми, о ком он писал, с подавляющим большинством людей из своего поколения в годовщину начала Великой Отечественной войны. 97 % солдат, рожденных между 1922 и 1924 годами, не вернулись домой после этой войны. Тот, о ком говорит эта книга, всю свою творческую жизнь посвятил этому, не знавшему пощады поколению. Следуя его примеру, я также написала свою книгу в память об этом, почти ушедшем поколении.

Глава 1

Детство: Василек

Для каждого художника исключительно важна единственность места его рождения. И даже если потом он попадает под влияние новой окружающей среды, животворная суть и неповторимый аромат его родного края навсегда останется в его произведениях.

Марк Шагал

Национальная принадлежность всегда несет элемент спонтанности. Это тот элемент, который каждый несет в своих генах. Самоё рождение уже и означает национальную принадлежность. Во-первых, очень важно место рождения. Во-вторых, не менее важна культура. Для меня это все было белорусским — место рождения, культура и, так или иначе, образование… Простые вещи, такие, как детские мечты, тоже всегда связаны с чем-нибудь из прошлого, что, в свою очередь, имеет прямую связь с родиной.

Василь Быков

Марк Шагал (1887–1985) и Василь Быков (1924–2003) — земляки разных поколений и вероисповеданий, однако их высказывания о значении родины в судьбе творческого человека настолько похожи по смыслу, что их авторство нетрудно и перепутать. Нерасторжимая связь Шагала с местом его рождения являла себя не только в знаменитых полотнах, но и в его поэзии, прозе, даже в художественной критике — практически во всех жанрах, к которым обращался этот на редкость разносторонний мастер.


Рекомендуем почитать
В.Грабин и мастера пушечного дела

Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.


«Еврейское слово»: колонки

Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.


Градостроители

"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.


Воспоминание об эвакуации во время Второй мировой войны

В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.


Старорежимный чиновник. Из личных воспоминаний от школы до эмиграции. 1874-1920 гг.

Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.