Ваше здоровье, Господин генерал! - [52]

— Друг мой, я расскажу вам об этом на обратном пути. Сейчас неподходящий момент ни для излияний, ни для объяснений. Эти двое — американец Мортон Хейнс и немец Якоб Паулюс. Хейнс, по-моему, один из руководителей организации, проведшей хартумскую операцию. Сейчас у них серьезные неприятности: двое из их людей арестованы по подозрению в убийстве Загари, и они из осторожности предпочли сократить свое пребывание в Аддис-Абебе. Они возвращаются в Найроби вечерним семичасовым рейсом. Уже 17 часов 30 минут.

Бернар Кассегрен нахмурил брови.

— Времени в обрез, — просто заметил он. — Теперь не до развлечений, Бамба.

— Да, Бернар, — сказал сомалиец, готовый отправиться в путь.

— Послушай, старина. Сбрось этого типа в реку. Он нам больше не нужен, а второго погрузи в свою машину и доставь его в кратчайшие сроки в полицию, в отдел по борьбе с уголовной преступностью. Мы с полковником поедем на моей машине, нам надо срочно возвращаться. О кей?

— Можешь на меня рассчитывать, Бернар, — просто согласился сомалиец с широкой улыбкой. Когда они начали карабкаться по крутой тропе, чтобы выбраться на грунтовую дорогу, а затем на шоссе, на долину упали первые капли дождя. Огромные теплые капли, несущие с гор послание о наступлении сезона дождей.

— Черт, — воскликнул тулузец, — я думал, что еще потерпит денек-другой. Но уже июнь. Следовало этого ожидать.

Тропический ливень прекратился, когда они добрались до «лэнд ровера» владельца гаража. Но они потратили добрых двадцать минут и насквозь вымокли.

Кассегрен тут же тронулся и, вдавив акселератор в пол, понесся по дороге в Аддис-Абебу. Они вихрем промчались три километра, но вдруг дождевой поток преградил им путь. Кассегрен дал задний ход, а затем осторожно на первой скорости въехал в речушку, низвергающуюся с горы. Фредерик стиснул зубы и неотрывно смотрел на стрелки часов.

— Потеряно еще пять минут, — с досадой заметил он. — Так мы никогда не доедем.

— Издержки сезона дождей, — философски прокомментировал владелец гаража. — Теперь ливни с небольшими перерывами зарядят на три месяца. Раз — проехал, два — дорога перерезана, и ничего не поделаешь.

— Если эти два типа улетят сегодня вечером, последняя надежда будет потеряна, — горячо запротестовал Фредерик. — Они мне все рассказали. Но если не удастся их упечь за убийство Загари, я не продвинусь ни на шаг.

— В таком случае вам не стоит беспокоиться, — заверил его расплывшийся в улыбке Кассегрен. — Эти пташки так легко не вспорхнут. Уж это я вам обещаю.

Лемуан явно проявлял нетерпение, не особенно поняв загадочную фразу. В 18 часов 15 минут они добрались до плотины Кока. Приходилось расстаться со всякой надеждой добраться до аэропорта до 19 часов. «К тому же, — с горечью подумал Фредерик, — успей я до вылета самолета, что бы мне это дало? У меня нет права помешать этим людям покинуть Эфиопию».

Он просто кипел от бешенства. Больше всего его раздражало поведение Бернара Кассегрена. А тулузец, казалось, ничуть не беспокоился. Доехав до водохранилища, вместо того чтобы мчаться на всех парах в Аддис-Абебу, он затормозил у «Галила Палас», одного из двух крупнейших отелей местного туристского центра.

— Выпьем по стаканчику, чтобы расслабиться, — сказал он. — К тому же мне надо позвонить.

Его здесь, видимо, знали как облупленного. Персонал отеля поддерживал с ним деловые отношения, более того, во время охотничьих прогулок он бывал здесь уже в качестве клиента. Он оставил Фредерика в баре перед стаканом виски «Олд Кроу», а сам отправился звонить. Он вернулся менее чем через десять минут, сияющий, как ребенок, которому удался веселый розыгрыш, и заказал тот же напиток. Лемуан, расставшись с последней надеждой вовремя добраться до Аддис-Абебы, был на грани подавленности и вспышки гнева.

— Не мучайте себя, — сказал Кассегрен, зажигая сигарету, — эти двое так легко не улетят, уж поверьте мне.

— Хотел бы я знать, почему, — проворчал заместитель «господина Дюпона».

— Потому лишь, что я позвонил Одетте и дал ей необходимые инструкции. Прямо сейчас она звонит в аэропорт, чтобы сообщить о террористах, заложивших бомбу в самолет на Найроби. Можете на меня положиться. У эфиопов уже дважды были подобные неприятности с арабами в рамках арабо-израильского конфликта, и они подобные вещи принимают всерьез. Самолет на Найроби не вылетит, пока его хорошенько не прощупают. На это уйдет не менее трех часов. Фредерик сделал глоток скоча и с восхищением посмотрел на своего собеседника.

— Черт бы меня побрал, — сказал он, — мне бы это никогда и в голову не пришло. Просто гениально.

— Да, конечно, — согласился Кассегрен без ложной скромности, — но это не дает нам права почивать на лаврах. Нам пора!

В машине он возобновил прерванный разговор.

— Знаете, — сказал он. — Одетта рассказала мне по телефону интересную вещь. По радио сообщили об аресте двоих людей, принимавших участие в покушении на Османа Загари…

— Я об этом прекрасно знаю, — нетерпеливо оборвал его Лемуан, — ведь именно поэтому Хейнс и Паулюс сократили время своего пребывания в Аддис-Абебе.

— Так вот… Я тоже об этом знал, поскольку сам организовал их арест.