«Ваш во имя революции»: Рассказ о Джеке Лондоне - [14]

Знакомство с Клаудсли Джонсом началось с переписки в феврале 1899 года, когда Джонс, прочитав первые рассказы Лондона, написал их автору восторженное письмо. Джонс работал в почтовом ведомстве, тоже придерживался социалистических взглядов и в свободное время писал рассказы, мечтая стать профессиональным писателем. Между ними было много общего. Лондон в своих письмах откровенно рассказывал Джонсу о своих личных делах и литературных замыслах, давал советы, высказывал свои взгляды на творчество вообще. Они сохранили дружескую привязанность до конца жизни.

С Анной Струнской Джек познакомился в канун нового, 1900 года на собрании социалистического кружка в Сан-Франциско. Обычно на таких собраниях он усаживался где-нибудь в уголке и мрачновато поглядывал оттуда на происходящее. Но стоило с ним заговорить, как он преображался: глаза загорались удивительным блеском, лицо расцветало в какой-то почти детской улыбке. Они быстро нашли с Анной общий язык.

Двадцатилетняя студентка Стенфордского университета Анна выросла в обеспеченной еврейской семье выходцев из России, бежавших в Америку от черносотенных погромов. Анна выделялась начитанностью, независимостью суждений, пренебрежением к правилам буржуазной морали, активным интересом к социалистическому движению. Ее скоро отчислили из университета — студенткам запрещалось принимать гостей-мужчин в своих комнатах, но Анна этого правила не соблюдала. Однако она продолжала упорно заниматься самообразованием.

В доме Струнских можно было встретить самых разнообразных людей. Здесь Джек познакомился, например, с анархисткой Эммой Голдман, считавшейся в то время «самой опасной женщиной в Америке». За обеденным столом разгорались споры о социализме и о свободной любви, о литературе и рабочем движении, о викторианской морали и писателях-натуралистах. Джек и Анна были непременными участниками этих споров, зачастую отстаивая диаметрально противоположные точки зрения.

Джек сразу же произвел на Анну сильное впечатление. «У меня было чувство чего-то необычайно прекрасного, — вспоминала она впоследствии. — Мне казалось, что я наяву встретилась с молодым Лассалем, Марксом или Байроном». Джек со своей стороны тоже восхищался Анной. «Женщина с редким даром чувствовать и понимать вершины и глубины эмоциональных движений человеческой души, — писал он об Анне, — умеющая почувствовать силу внутренних переживаний другого человека, сразу схватывающая драматическую напряженность обстановки. Редкая женщина — да и редкий мужчина — обладает такими способностями».

Молодых людей связывала любовь к поэзии, увлечение социалистическими теориями, стремление стать писателями, способность наслаждаться жизнью. «Вот он стоит, придерживая одной рукой свой велосипед, другой обхватив огромный букет желтых роз, которые он только что срезал в своем небольшом садике. Кепка у него сдвинута на затылок, открывая копну темно-коричневых волос. Огромные голубые глаза, словно звезды, смотрят на мир из-под длинных ресниц. Весь он так и дышит необычайной мужественностью и красотой, его добродушная и преисполненная мудрости улыбка никак не вяжется со всем его таким юным видом». В этих словах Анны хорошо передано ее восхищение молодым писателем, ее восторг перед его жизнерадостностью и уверенностью, что он сумеет покорить мир.

Из дружбы Джека и Анны родилась написанная ими совместно интересная и противоречивая книга о проблемах любви и человеческих отношений — «Письма Кемптона и Уэйса» (1903).

Несмотря на взаимное увлечение, их отношения, по словам Анны, скорее напоминали «бурную схватку» противоположных темпераментов, чем спокойную дружбу единомышленников. Они спорили по самым различным поводам, но Джек считал, что эти «бури в стакане воды» не могли затронуть главного — их «созвучности» в восприятии окружающего мира. И то, что Джек женился на Бесси, а не на Анне, так и осталось неразрешимой загадкой для всех его друзей. Впоследствии Анна признавалась, что она была влюблена в Джека, но не была уверена в его взаимности.

Как бы то ни было, дружба Джека с Анной Струнской оказала весьма сильное влияние на молодого писателя, в частности, по-новому заставила его взглянуть на роль женщины в обществе. Многие критики считают, что Лондон не умел по-настоящему понять женщину, ее особого эмоционального восприятия мира, что его женские образы страдают схематизмом, не так достоверны, как герои-мужчины.

Достаточно вспомнить Фрону Уэлз («Дочь снегов»), Дид Мэсон («Время-не-ждет») или Мод Брустен («Морской волк»), чтобы убедиться в том, что подобные рассуждения не лишены оснований. Но известно и другое: в личной жизни писатель отнюдь не был обойден вниманием женщин, да и сам умел отдать должное и их обаянию, и глубине и силе их ума! В чем же тут дело?

Лондон был человеком незаурядным, сильным физически и духовно, и его неизменно привлекали сильные натуры. Поэтому порой он и наделяет своих героинь мужскими качествами, что, конечно, не могло не сказаться на достоверности их образов.

Работа Джека над романом продвигалась мучительно трудно. Он по-прежнему старался прилежно выполнять свой дневной урок — тысячу слов, но все чаще и чаще ловил себя на том, что ему не хочется писать. Его начинает преследовать мысль — не работает ли он только ради денег.