«...Ваш дядя и друг Соломон» - [21]
«Без рук!»
«Почему?»
«Потому что я так хочу», – повторила я его слова.
«Из-за твоей тайны?»
«Какой тайны? Нет у меня никакой тайны».
«Ага! У такой красивой девушки нет тайны. Готова была пройти пытки, но тайны им не раскрывать».
«Но какое тебе до этого дело?»
«А если есть у меня до этого дело?»
«Все равно тебе не открою».
«Жаль».
И ушел. Высокий парень с круглым лицом, голубыми веселыми глазами, копной взлохмаченных светлых волос. Звезда сборной кибуца по футболу и моя звезда у бассейна для мытья моркови. Осталась стоять, и все одноклассники окружили меня и говорили, что я девушка с характером и достойно выдержала испытание. Я пропускала все это мимо ушей, все ждала, что Рами хотя бы повернет голову в мою сторону. Хотя бы один раз. Но Рами продолжал уходить, абсолютно равнодушный к моему желанию, пока не исчез в конце тропы между мандариновыми деревьями. И я побежала за ним.
Добежала до школы. Рами нигде не было видно. Обежала все тропы, рассекающие зеленые лужайки. Вечер опустился на долину. Ветер раскачивал кроны финиковых пальм, возносящихся из зелени лужаек. Вокруг копнами стояли скошенные травы, распространяя опьяняющий запах. Замерла я у копны, втягивая в ноздри эти запахи. У высокой копны дальние голоса словно бы скапливались и были четко слышны, но среди них не было слышно голоса Рами. И внезапно я ощутила с острой болью ароматы этого удивительного вечера и опять пустилась по тропам между домами и деревьями искать Рами.
Вдруг передо мной возник белый щенок, дружески помахивающий хвостиком. Это был Цах, щенок Рами и Мойшеле. В те дни они занимались выращиванием животных. Был у них петух, который увязывался за ними, как пес, коза, которая сердила всех, ибо объедала все грядки. Даже осел, которого они приводили домой, ну, и этот светящийся чистой белизной, потому и названный именем Цах, щенок. Тяжело дыша, я бросилась за ним, пока не добралась до скамейки, окруженной со всех сторон кустами и потому невидимой постороннему глазу. Я раздвинула кусты. На скамье сидел Мойшеле. Карбидный фонарь освещал скамейку, Мойшеле и читаемую им книгу.
«Что ты тут делаешь?»
Разочарование, как видно, слышалось в моем голосе.
«Видишь – читаю».
«Но почему именно здесь?»
«Только здесь можно уединиться, чтобы никто тебе не лез в душу».
«Тебе необходимо уединение, чтобы читать книгу о выращивании лошадей?»
«Что в этом странного? Я люблю лошадей. Что с тобой? Ты ужасно выглядишь».
Волосы мои были взлохмачены, лицо, руки, ноги, одежда были в грязи от приключения на бассейне для мытья моркови. Рукав рубашки был разорван, сандалии вымазаны грязью. Мойшеле потянул меня на скамейку, дал мне расческу, совсем небольшую, с трудом расчесывающую мои длинные и густые волосы. Взял Мойшеле из рук моих расческу, провел по моим волосам, и руки его заскользили по моей голове и спине. На одном из кустов одиноко замерла черная ворона и не отрывала от нас бусинки своих глаз. Мойшеле сказал:
«Ты похожа на эту ворону».
«Почему?»
«Волос черный, глаза черные, лицо загорелое, ноги длинные»
«Да у вороны нет длинных ног»
«У нее нет, а у тебя – есть».
Он притянул мою голову и поцеловал в губы. Первый раз в жизни парень поцеловал меня в губы. Столько я читала в книгах о первом поцелуе и давно уже сгорала от любопытства узнать, как это выглядит вправду. И когда Мойшеле меня поцеловал, я лишь подумала: «Земля подо мной не трясется. Почему она не трясется? Рами только сжал мои плечи, и земля затряслась и почти ушла из-под моих ног».
Хотела встать и уйти, освободиться от объятий Мойшеле, но вдруг завыл шакал, и эти стоны в ночи меня страшно испугали. Мойшеле громко рассмеялся. Шакал выл, а Мойшеле смеялся. Я рассердилась на него:
«Что ты смеешься под это мерзкое завывание шакала?»
«Но мерзкий шакал – это Рами».
«Рами?»
«Не знаешь? Рами умеет подражать голосам животных, словно бы он сам такое животное. Сейчас увидишь, что произойдет в долине»
«Но где он?»
«Поднялся на гору рыдать, как шакал. Так он делает, когда очень взволнован. Очень, скажу тебе, странный экземпляр. Ты еще его узнаешь».
Шакалы пробудились по всей долине и стали подвывать Рами, рыдающему на горе. Это сплошное завывание было ужасным, да и смех Мойшеле был не менее ужасен. Я решила прекратить это завывание и этот смех, свернулась в объятиях Мойшеле и поцеловала его в губы, хотя бы таким образом пытаясь заглушить его смех. Он явно расчувствовался, прижал меня к своему сильному, жаркому, мускулистому телу. И тут одолело меня упрямое желание, чтобы земля затряслась подо мной в объятиях Мойшеле. Я заставлю ее трястись. Рами продолжал рыдать шакалом, и они, настоящие, рыдали по всей долине, и дрожь одолела меня, но непонятно было, кто потряс мои чувства, – Мойшеле своими объятиями или Рами – своим шакальим рыданием…
С той ночи Мойшеле стал называть меня вороной. И левый глаз его подмигивал, что с ним случалось при большом волнении. Рами я встретила во дворе неделю спустя после его завываний на горе. Я шла домой, к дяде. Около меня остановился трактор.
«Подвезти?»
Я поднялась на трактор и вцепилась в сиденье. Рами приказал:
«Положи руки мне на плечи. Так более безопасно» «Вовсе и не надо».
Наоми Френкель – классик ивритской литературы. Слава пришла к ней после публикации первого романа исторической трилогии «Саул и Иоанна» – «Дом Леви», вышедшего в 1956 году и ставшего бестселлером. Роман получил премию Рупина.Трилогия повествует о двух детях и их семьях в Германии накануне прихода Гитлера к власти. Автор передает атмосферу в среде ассимилирующегося немецкого еврейства, касаясь различных еврейских общин Европы в преддверии Катастрофы. Роман стал событием в жизни литературной среды молодого государства Израиль.Стиль Френкель – слияние реализма и лиризма.
Роман «Дикий цветок» – вторая часть дилогии израильской писательницы Наоми Френкель, продолжение ее романа «...Ваш дядя и друг Соломон».
Наоми Френкель – классик ивритской литературы. Слава пришла к ней после публикации первого романа исторической трилогии «Саул и Иоанна» – «Дом Леви», вышедшего в 1956 году и ставшего бестселлером. Роман получил премию Рупина.Трилогия повествует о двух детях и их семьях в Германии накануне прихода Гитлера к власти. Автор передает атмосферу в среде ассимилирующегося немецкого еврейства, касаясь различных еврейских общин Европы в преддверии Катастрофы. Роман стал событием в жизни литературной среды молодого государства Израиль.Стиль Френкель – слияние реализма и лиризма.
Наоми Френкель – классик ивритской литературы. Слава пришла к ней после публикации первого романа исторической трилогии «Саул и Иоанна» – «Дом Леви», вышедшего в 1956 году и ставшего бестселлером. Роман получил премию Рупина.Трилогия повествует о двух детях и их семьях в Германии накануне прихода Гитлера к власти. Автор передает атмосферу в среде ассимилирующегося немецкого еврейства, касаясь различных еврейских общин Европы в преддверии Катастрофы. Роман стал событием в жизни литературной среды молодого государства Израиль.Стиль Френкель – слияние реализма и лиризма.
Реальность — это то, что мы ощущаем. И как мы ощущаем — такова для нас реальность.
Я был примерным студентом, хорошим парнем из благополучной московской семьи. Плыл по течению в надежде на счастливое будущее, пока в один миг все не перевернулось с ног на голову. На пути к счастью мне пришлось отказаться от привычных взглядов и забыть давно вбитые в голову правила. Ведь, как известно, настоящее чувство не может быть загнано в рамки. Но, начав жить не по общепринятым нормам, я понял, как судьба поступает с теми, кто позволил себе стать свободным. Моя история о Москве, о любви, об искусстве и немного обо всех нас.
Сергей Носов – прозаик, драматург, автор шести романов, нескольких книг рассказов и эссе, а также оригинальных работ по психологии памятников; лауреат премии «Национальный бестселлер» (за роман «Фигурные скобки») и финалист «Большой книги» («Франсуаза, или Путь к леднику»). Новая книга «Построение квадрата на шестом уроке» приглашает взглянуть на нашу жизнь с четырех неожиданных сторон и узнать, почему опасно ночевать на комаровской даче Ахматовой, где купался Керенский, что происходит в голове шестиклассника Ромы и зачем автор этой книги залез на Александровскую колонну…
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
В рассказах Орциона Бартана пульсирует страстная, горячая кровь Тель-Авива.Их персонажи любят, страдают, совершают, зачастую, поступки, не вяжущиеся с обычной житейской логикой. Таков Тель-Авив и его жители, увиденные писателем.Они – живут рядом с нами, возможно – в каждом из нас. Нужно только вглядеться, как это сделал писатель.Написанные на необычайно емком, образном иврите, рассказы Бартана на первый взгляд сложны для воссоздания на русском языке. Но переводчику удалось передать колорит ивритской прозы, сохранив непредсказуемо-яркие внутренние сюжеты, таящиеся под внешне бытовой канвой событий.
Особое место в творчестве известного израильского писателя Меира Узиэля занимает роман, написанный в жанре исторической фэнтези, – «Демоны Хазарии и девушка Деби» («Маком катан им Деби»).Действие романа происходит в таинственной Хазарии, огромной еврейской империи, существовавшей сотни лет в восточной Европе. Писатель воссоздает мифологию, географию, историю, быт мифической Империи иудеев. При этом населяет страницы романа живыми, узнаваемыми героями, насыщает повествование их страстями, любовью и ненавистью, пороками и благородными побуждениями.
В романе, выдержавшем 18 изданий на иврите, описана удивительная, своеобразная и в то же время столь характерная для школьных лет в любой стране мира атмосфера. Это школьные будни и праздники, беспокойное время влюбленностей, сплетен и интриг. И это несмотря на тревожное время, что так напоминает школьные годы в романах «До свидания, мальчики» Бориса Балтера или «Завтра была война…» Бориса Васильева…
Давид Шахар, великий мастер описания страстей человеческих, возникающих не просто где-то, а в Иерусалиме. «Сон в ночь Таммуза» почти дословный парафраз шекспировского «Сон в летнюю ночь» – переплетения судеб, любви, измен и разочарований, завязка которых – в Иерусалиме 30-х годов, Палестине, периода британского мандата, необычном времени между двумя мировыми войнами. Художники, поэты, врачи, дипломаты – сейчас бы сказали «тусовка», тогда – «богема».Страницы романа пронизаны особой, левантийской эротикой.