Ваш друг Джек Потрошитель и другие рассказы - [14]

Сон начался как всегда неожиданно. Но детали его казались необычайно ясными и повторялись уже несколько раз, причем каждое повторение добавляло к видениям, возникавшим в его сознании, новый слой, так же, как художник понемногу добавляет краски на холст, рисуя картину.

Не так давно Фарлоу поместили в Гринмэншен, который является, говоря без преувеличений, фешенебельным домом для душевнобольных. У директора клиники имелась подробная история болезни Фарлоу, которая весьма заинтересовала его, но по определенным причинам исход этого случая содержался в строгой тайне от всех.

Фарлоу был моим старым приятелем, и эту историю я собрал по многочисленным рассказам, услышанным как от него самого, так и от доктора Сондквиста — директора клиники, замечательного психиатра, занимающегося особенно тяжелыми и необычными случаями Фарлоу был интересным человеком во многих отношениях; возможно — чересчур чувствительным и восприимчивым, но в своей области — теоретической физике — он был просто гениален. В Гринмэншен он попал по своей собственной просьбе для «отдыха и наблюдения». Я часто навещал его там, как только у меня выдавалось свободное время. Но начало этой истории мне довелось услышать гораздо раньше, еще до того, как он решил принять «крайние меры». Все это походило на довольно странную сказку, и, если принять во внимание ее неожиданный и жуткий конец, — ни на что не похожую сказку.

Все началось, как он рассказывал мне, довольно прозаично и банально. Это случилось где-то шесть месяцев назад, когда он стал, по его словам, слишком много работать. Фарлоу проводил долгие часы в лаборатории, питался второпях, а по вечерам допоздна засиживался над расчетами, которые сильно перегружали его мозг и всю нервную систему. Однажды вечером он вернулся домой особенно уставшим, и посте нескольких часов, безуспешно проведенных над решением одной сложной задачи, отложил свои замысловатые формулы и отправился спать.

Было уже около часа ночи — не самое подходящее время для обильного ужина. Однако Фарлоу добавил к своей поздней трапезе еще добрую пинту черного кофе. Он совершенно не заботился о том. что и когда пихает в свою утробу. К тому же с самого утра он почти ничего не ел. Занятия наукой совсем не оставляли ему времени для поисков нежной подруги, и ему так и не удалось жениться; ухаживала за ним суровая экономка, но ее рабочий день кончался в девять часов.

Равнодушно проглотив плотный и вредный для организма ужин, Фарлоу запил его крепким кофе и медленно двинулся в спальню. В голове его гудело от усталости, и к тому же он был сильно расстроен тем, что несмотря на долгие расчеты задача ему никак не давалась. Поэтому вполне естественно, что спал он плохо и все время ворочался, и только около трех часов ночи сон, наконец, полностью овладел им. Но тут ему неожиданно показалось, что он проснулся. Я думаю, подобные моменты время от времени переживает каждый: нам просто снится, что мы бодрствуем. Мы считаем, что не спим, но подсознательно все же знаем, что находимся В состоянии сна. Это же я и напомнил Фарлоу, когда он впервые начал рассказывать мне о своих видениях. Однако он возразил мне, сказав, что хотя он и спал, но был абсолютно уверен, что не спит.

Дело в том, что все казалось слишком уж живым и реальным, каждое ощущение и прикосновение во сне были настолько настоящими, что потом его собственная комната и повседневная жизнь казались ему смазанными и расплывчатыми. Создавалось впечатление, что ночью он пробирался в другую жизнь, которая была более непосредственной и интересной, чем реальный мир. То, что мир его снов был местом страха и ужаса, еще не доходило до него. Фарлоу верил даже в физическое существование этого мира, хотя исследование малоизученных районов Земли по картам не принесло ему никаких успехов.

И несмотря на то, что некоторые подробности его сна, как я буду все время называть это состояние, несли в себе страшную угрозу и смертельную опасность, Фарлоу был убежден, что если бы ему удалось стереть эти зловещие тени, то он был бы много счастливее любого человека, наслаждающегося жизнью только в этом мире.

Теперь я хочу подчеркнуть, что психически Фарлоу бил совершенно нормален, как вы и я, возможно, даже более нормален, так как работа ученого требовала от него тщательного взвешивания каждого грана истины и скрупулезного применения строгих логических методов. Никогда, даже во время пребывания в Гринмэншен, он не проявлял никаких психических отклонений, за исключением, разве что, рассказов о своих снах. Это не раз охотно подтверждал и доктор Сондквист.

А уж что касается снов, то кроме самого Фарлоу оспаривать правдивость этих рассказов было некому, потому что он был единственным, кто мог серьезно судить о реальности своих видений. Вспоминая конец этой жуткой истории, я думаю, что Фарлоу был самым нормальным человеком из всех нас. А если это так, то какие же ужасы скрываются за занавесом того, что мы называем сознанием! Пожалуй, они могут испугать и заставить задуматься даже самых смелых из нас, которые пока еще, к великому своему несчастью, критикуют и высмеивают таких людей, как Фарлоу. Лично я считаю, что благодаря своей феноменальной сверхчувствительности и восприимчивости он просто переступил границы возможностей простых смертных, и занавес сознания приоткрылся для него или просто растворился каким-то непонятным образом.