Вас любит Президент - [47]

– Но не все держали там янтарный браслет, да еще и спрятанный в роман Стендаля. Специально выковыряна дырка в страницах, почти насквозь. Вы не любите Стендаля, да?

– Кто вы такой? – спросила она. – Как вам все … Мы знали друг друга в прошлом? Кто вы такой, черт вас возьми? Просто скажите, кто вы такой.

– Детектив Лерой, к вашим услугам.

– Как?

– Что – как? Не понял.

– Как вы узнали про янтарь? И вообще – про все?

– Профессия такая – знать чужие тайны.

– Никто не знал про янтарь, – с уверенностью сказала Гвен, кусая губы. – Даже Арчи не знал.

– Магда Висконти тоже не знала? Вы с ней делились многим.

– И Магда не знала … Магда! Вы и про Магду знаете!

– Успокойтесь.

– Хорошо, – сказала она. – Слушайте. Мы с вами вместе учились, что ли?

Он улыбнулся.

– Подумайте, – сказал он. – На ваш взгляд – похож я на человека, с которым вы могли вместе учиться?

– Нет.

– Ну и вот.

– Но я не понимаю.

– Всего понять невозможно, Гвен, – сказал он заговорщическим тоном. – Некоторые вещи должны оставаться непонятыми. Типа, шшш! – Он приложил палец к губам. – Понимаете?

– Вы меня пугаете.

– Нет, нет, пожалуйста, Гвен. Пожалуйста поверьте мне. Со мной вы в безопасности. Я никому не позволю вас обидеть.

Опять они некоторое время шли молча.

– Почему? – спросила она наконец.

– Что почему?

– Почему вы никому не позволите меня обидеть?

– Ах, уж я и не знаю даже…

– Это что же, это…

– Признание в любви? Нет, мисс Форрестер. Совсем нет. Да вы не беспокойтесь. Расскажите мне про Гейл.

– Гейл?

– Гейл. Именно так я и сказал. Гейл.

– Гейл Камински?

– Про нее самую. Расскажите.

– При чем тут Гейл?

– Из всех потенциальных лонгайлендских домохозяек, почему вы выбрали именно Гейл?

– Для чего выбрала?

– Для одаривания временем и деньгами. Вы дважды внесли за нее месячный взнос банку, за дом. Кто так поступает?

– Откуда…

– Почему вы выбрали именно ее?

– А кого я должна была выбрать, вас?

– Мне просто любопытно.

– Это не любопытство, это бестактность. И я вас боюсь. Что вам нужно от меня?

– Нет, любопытство. Можете не отвечать, хотя предупреждаю, что если мне долго не угождать, я могу … э…

– Что? Что вы можете?

– Ох не знаю, – он огляделся. – Могу отдать вас вон тому суровому чудику, который торчит на углу.

Презрительное ругательство чуть не вылетело у Гвен, но она вовремя себя остановила. Все-таки они находились сейчас в неприятном районе, и Лерой был действительно ее единственной защитой, единственной связью с уютным и безопасным цивилизованным миром. Когда они проходили мимо чудика, тот вдруг ступил на середину тротуара и обратился к ним по-французски с сильным акцентом.

– Что он сказал? – спросил Лерой.

– Он хочет узнать, как мы себя чувствуем.

Внезапно Лерой круто повернулся и направился к чудику. Последний объяснил, что он ничего такого не имел в виду, никаких проблем, отступил спиной, повернулся, и пошел прочь. Лерой ухмыльнулся. Возвратившись к Гвен, он взял ее за руку. Это было невежливо, такая фамильярность, и Гвен захотелось отобрать руку, но передумала. Касаясь руки Лероя, она чувствовала себя так спокойно, как не чувствовала многие годы.

– Расскажите мне про Гейл, – попросил он еще раз.

– Не понимаю, что вы хотите услышать. Ну … Она очень несчастный человек, – сказала Гвен. – Сплошной эгоизм и ребячество.

– Как вы с ней встретились?

– В баре.

– Что за бар?

– Ирландский паб, на Бродвее, в семидесятых улицах. Она меня спросила, не знаю ли я, где находится станция метро. Она заблудилась.

– Вы ей сказали?

– Да. Но это была не та станция, которая была ей нужна.

– А об этом вы ей сказали?

– Нет. Это была единственная станция в районе, о которой я точно знала, что она есть.

– Она воспользовалась станцией?

– Нет, она взяла такси.

– Домой? В Лонг Айленд?

– До автостоянки. Она показала шоферу квитанцию стоянки. Он сказал, что примерно знает, где это.

– И вы договорились встретиться еще раз?

– Мы обменялись телефонами. Через две недели она вдруг является в город и просит, чтобы я прошлась с ней по магазинам. Мне было любопытно.

– Что вы хотели узнать?

– В какие магазины ходят женщины вроде Гейл.

– Узнали?

– Да. Бергдорф и Блумингдейлз.

– Бергдорф?

– Да. В Бергдорф она ничего не купила. Сказала, что все очень дорого.

– Это так и есть.

– Я не заметила большой разницы между этими двумя магазинами. Хотя в Бергдорфе было приятнее внутри. Вы уверены, что мы правильно идем? Что-то улица все темнее и темнее.

– Мы идем на север.

– И что же?

Лерой пожал плечами.

– Если идешь на север, рано или поздно упрешься в бульвар. Предполагаю, что мы окажемся где-то между Пигаль и Клиши минут через двадцать. А оттуда – все время в горку, пока не доходишь до вершины.

– Вы уверены?

– Я проверил, еще в самолете. Север – все еще по направлению к северному полюсу. Как и три тысячи лет назад.

Некоторое время они продолжали болтать – до того момента, как вдруг оказались в районе под названием Сталинград. Прямоугольные столбы, поддерживающие эстакаду метро, выглядели призрачно-зловеще. Появились совершенно черные зоны и закоулки столь жуткие, что казалось они просто умоляют тебя перерезать кому-нибудь горло, или подставить под чей-то нож собственное. Настроение Лероя нисколько не изменилось – все также спокоен и бесстрастен.