Варяго-Русский вопрос в историографии - [287]

860 г. привнес в российскую историю нечто совершенно качественно новое, что и дало Нестору возможность без ошибки квалифицировать эту дату особенным образом. Весь ход событий и его результаты остались сокрытыми для русского летописца; он ухватил лишь наиболее яркую их сторону - сам факт атаки и осады Константинополя. Но само это военное предприятие и противостояние с могучей империей настолько, видимо, поразило воображение летописца, что он счел необходимым именно с этого времени начать исчисление русской истории.

Заметим, что других, равнозначных и достоверных исторических событий применительно к истории рождения древнерусского государства в распоряжении Нестора не было, если не считать такие туманные сообщения как история основания Киева князем Кием и появление в восточнославянских землях варяжских князей. Ни то, и другое не впечатлило летописца и не сподвигло на столь ответственный вывод.

Но при всей ограниченности информации относительно событий 860 г. историческое чутье не обмануло Нестора: в реальности эпопея 860 г. намного выходила за рамки просто истории военного похода.

Прежде всего следует сказать о государственно-дипломатической стороне событий т. е. о военно-политическом результате противоборства. После недельной осады Константинополя руссами стороны заключили мирный договор. Этот договор явился итогом острейшего военного противоборства Руси и Византии, открывшегося 18 июня 860 г. нападением огромного по теме временам русского войска на византийскую столицу Согласно проповедям патриарха Фотия, письму папы Николая I, данным византийских хроник вскоре между Русью и Византией был заключен стереотипный для того времени договор «мира и любви», то есть полномасштабное соглашение, ведущее к мирному устроению и установлению между двумя государствами равноправных политических и экономических и военно-союзных отношений.

Договор прекращал состояние войны и устанавливал между государствами мирные и добрососедские отношения. Византия уплачивала Руси дань и обязывалась впредь выплачивать определенную ежегодную сумму за соблюдение мира со стороны Руси. Русь со своей стороны обязывалась вступить с империей в военно-союзные отношения и помогать ей в случае необходимости военными силами, что на практике и произошло уже в последние десятилетия IX в. и в начале X века. Русь и Византию по этому соглашению связали стабильные торгово-экономические отношения; русским купцам был открыт (возможно, льготный) доступ на греческие рынки. Следы условий этого договора сохранились в сведениях византийских и западных источников. Часть их реконструируется по позднейшим соглашениям между Русью и Византии. Этот договор во многом явился стереотипным для того времени. Подобные же соглашения связывали Византию в разные периоды истории с Персией, Арабским халифатом, Франкской империей, Хазарией, Болгарским царством, другими сопредельными государствами. Теперь в их состав вошла и Русь. Подобные договоры, как правило, заключались между государственными партнерами на 30 или 50 лет. Такие долговременные миры назывались «глубокими». И действительно: следующее противоборство Руси и Византии произошло через 47 лет, в 907 г., когда, судя по данным источников, Византия стала нарушать условия «ветхого мира» 860 г., как его называет Повесть временных лет. В первую очередь это касалось либо условия уплаты ежегодной дани Руси со стороны Византии, либо нарушения статуса русских купцов в империи.

Вслед за урегулированием отношений после войны 907 г. новое противостояние случилось в 941 г., т.е. через тридцать с небольшим лет, а последующее - снова через тридцать лет. Русь прочно встраивалась в систему европейских международных отношений. Одним из важнейших условий договора между Русью и Византией в июне 860 г. стало согласие Руси принять крещение из рук империи. Это условие само по себе было вполне ординарным и входило составной частью в мирные соглашения и в мирные отношения Византии с окружающими «варварскими» странами. Крещение по византийскому образцу приняли Сербия, Болгария, Алания. Теперь в составе византийских христианских епархий под номером 61 появилась и русская. Сообщение о крещении Руси имеется в византийских хрониках, а также в «Окружном послании» патриарха Фотия восточным архиепископом. «Повесть временных лет» молчит об этом условии договора, но позднейшая Никоновская летопись уже располагает сведениями греческих хронистов[13].

И несмотря на то, что в дальнейшем северная языческая Русь с захватом Олегом Киева в 882 г. сокрушила христианство и его инициаторов - князей и дружинную элиту, принявших по благословению греческих миссионеров христианство в начале 60-х гг. IX в. и удерживавших его в течение по меньшей мере двадцать лет, новая религия теперь вполне ассоциировалась в европейском восприятии и с государством Русь. Это было второе по счету крещение Руси после крещения русского вождя во время захвата Сурожа, но крещение Руси после победоносного похода 860 г. было первым масштабным государственным крещением. Что касается последующей языческой реакции, то подобные же религиозные откаты наблюдались в Англии, Швеции, в других странах, где христианство, даже несмотря на поддержку верхов общества, с трудом добывало себе историческое место на европейском континенте.