Варпис - [2]

Или же это делают специально - хотят спровоцировать эпидемии?

Вот и сейчас: подошел автобус, толпа ринулась внутрь, все почти влезли, а он захлопнул дверь и укатил, оставив на асфальте парня без обеих рук - до половины, - левой ноги и верхней части черепа - должно быть, лез в салон, набычившись.

Парень агонизировал на асфальте молча, даже кричать у него не было сил - все растратил в борьбе за место в автобусе, - а я остановился в нерешительности и поразмышлял: может, подойти да и пристрелить его, чтобы не мучился? Но, поразмыслив, решил сэкономить патрон: все равно раны такого типа обязательно смертельны. Да и потом - вдруг меня заподозрят в альтруизме? Зачем мне лишние неприятности. И патрон может быть пригодится дорога-то дальняя. А не пригодится сегодня - пригодится завтра.

Я постоял немного - в числе праздношатающихся зевак - а он все дергался. Крепкий, видно, был...

Подъехала бригада мусорщиков. Я сперва удивился: как оперативно работают! - а потом понял, что так просто совпало, у них была обычная плановая проверка маршрута.

Они сначала хотели оставить парня - тот еще дергался, вздрагивал, а потом один сказал другому, чтобы тот не морочил ему голову.

- Все равно ведь этот маршрут - наш, - мрачно сказал он.

- Так ведь места нет! - возразил второй.

- Кинь его сверху и скажи, чтоб цеплялся.

- Так у него рук нету.

- Уши зато есть? Значит, услышит. А уцепиться и ногой можно. Или зубами - зубы-то на месте?

- На месте.

- Ну и ладно, поехали.

И они уехали дальше, вслед за автобусом.

И я подумал, как это все-таки разумно: ехать следом за автобусом. По крайней мере до следующего автобума на остановках будет чисто.

Меня переполнила гордость за этих парней: значит, не все еще потеряно, не все пропало для нашей страны, когда в ней есть еще вот такие вот люди, которые в обстановке анархии и полнейшего кретинизма могут принимать разумные решения. Это ведь надо - поехать вслед за автобусом! Я восхищался ими.

Но недолго - мое внимание привлекла толпа подростков, кидающая камни в укрывшуюся на дереве кошечку. Все листья с дерева они уже сбили и теперь камни свистели мимо голых ветвей, , ударяясь в них и сотрясая. А кошечка смотрела широко раскрытыми от ужаса глазами судорожно цепляясь за качающуюся ветку и не могла даже мяукать.

Я уже хотел было вмешаться, но меня опередили: какой-то мужчина выскочил из дома с ручным пулеметом в руках и в две очереди уложил разбушевавшихся подростков.

- Шумят, - тихо пояснил он мне. - А я люблю тишину.

Я кивнул.

- Любите животных? - спросил я, просто так, чтобы поддержать разговор.

Он посмотрел на кошечку и, не целясь, снял ее одиночным выстрелом.

- Последний патрон, - пояснил он. - А то вдруг придут другие и будут еще шуметь. Жалко ее, но себя еще жальче.

Я кивнул и ушел. У него не было больше патронов и он не мог выстрелить мне в спину.

"Есть все же люди, с которыми можно спокойно поговорить, - думал я, есть! Вот как этот мужик. Спокойно объяснил, что любит тишину... Законное желание!"

Если бы я не торопился за хлебом, можно было бы с ним пообщаться. Такой не ткнет ножом в бок исподтишка. Прямой человек, как выстрел! Уважаю таких. Не то, что эти нынешние - все-то бы им подличать да извиваться...

На другой стороне улицы я заметил сидящего перед плохо замаскированным капканом нищего. Что ж, каждый живет, как может, а возможности у всех разные. Ну не смог он замаскировать капкан как следует - а кого винить? Себя? Или семью и школу, за то, что плохо научили прятать капканы? С другой стороны...

Мягкий толчок сжатого воздуха от проехавшего мимо мотоцикла прервал мои рассуждения. Ох уж эти бесшумные мотоциклы! Ну кому, скажите, нужен такой прогресс? Хорошо еще, что не было у него в мыслях ничего против меня, а то что-то я совсем расслабился. Любую подлянку ведь могут сотворить.

И, главное, только вчера у жены вот так же близко проехавший мотоциклист сумочку выхватил. В ней, правда, кроме мины-ловушки, ничего не было. И вздумал, кретин, тут же на ходу открывать. Жена говорит - метров сто пятьдесят без головы ехал. Научился равновесие выдерживать. Но если бы задавил кого? Вандал. Никакого соображения. Зачем такому вообще голова?

Ну наконец и хлебный киоск. Далековато все же до него.

Я постучал. Сразу же открылась узкая смотровая щель - должно быть, меня заранее заметили в перископ и узнали.

Сам киоск сильно смахивал на снятую с корпуса башню танка и в этом не было ничего удивительного: он и был сделан из такой башни. Конверсия.

- А, это вы, - проговорили блестящие из узкой прорези глаза, - что надо?

- Батон серого и две булочки к чаю.

- Семьсот пятьдесят.

- Ого! Вчера еще было четыреста...

Хозяин помялся, но промолчал.

Делать было нечего и сунул в щель тысячную бумажку. Она исчезла и некоторое время все было тихо: ее проверяли на подлинность (фальшивость). Ну, в своих-то деньгах я всегда был уверен: я ведь сам их делаю. Работаю на Гоcзнаке.

Тихо звякнул металл - внизу открылась маленькая дверца и показалась заказанная мной буханка и две булочки. Рядом в небольшом фирменном пакетике лежала сдача.