Варкенские перемены - [118]

Смущенно закрутив головами, ректоры, вдруг, обратили внимание на то, что буквально каждый квадратный дюйм этого интерьера был заполнен эротическими мотивами. Рядом с Лутцем Тиссаном, сидящим ближе всех к Руните, стоял на скамье лоток из коричневого дерева, в котором лежало несколько фаллосов различного размера, искусно изготовленных из камня и серебра, дерева и эластичного пластика. Он уже и не знал, что ему обо всем этом думать, так как они и так уже были почти наполовину в руках этой молодой женщины, поскольку сняли со своих ног тубары, словно они вошли в дома своих собственных жен. Звёздная княгиня, продолжая загадочно улыбаться, взяла ещё несколько сильных аккордов, наполнив свою странную гостиную громкими звуками и ректор Тиссан уже подумал было, что она станет играть им перед ужином, но через минуту двери распахнулись и в неё вбежали три босоногих, ослепительных красавицы одетых в немыслимо открытые платья, и, посовещавшись немного сели напротив них, а хозяйка этой странной, сексуальной гостиной, сказала:

– Вельро Лутц, позвольте мне представить вам моих фрейлин. Это Мелисса, это Лина, а это Вита.

Ни Рен Калвиш, ни Зак Лугарш не нашли для себя ничего оскорбительного в том, что их жены, изменив свои имена и внешность, вручат трём сангрийцам любовные лодочки, а Зак и вовсе вызвался подменить собой Мелиссу. Немного подумав, та отказалась, сказав ему, что тот запросто может смолоть какую-либо чушь и это всё испортит. Ведь что ни говори, а дело это было весьма ответственным. Сангрийцы, которые, похоже, начали понимать в чём дело, заулыбались, а Мелисса, сидевшая напротив него, подавшись вперед и положив ладони на стол, сказала ему со страстным придыханием в голосе:

– Лутц, это особая комната, да, и замок этот совершенно особенный. Он был построен на острове Большой Антал ещё в те времена, когда Варкен был ускоряемым миром. Уже тогда Мерки Антальские были великим кланом. С тех пор в этом замке побывало не более трех сотен мужчин и сейчас вам и вашим друзьям будет открыта одна из самых великих, сакральных тайн этого мира, которую вы не должны разглашать ни одному варкенцу.

Трое ректоров закивали головами, а Лутц, расстегивая свой пояс-тубах, громко воскликнул:

– Прекрасная Мелисса, мой тубах будет залогом того, что ни одна живая душа не узнает того, что будет открыто нам!

Нестор Геви и Алкин Ваган тоже расстегнули свои тубахи и передали их Лутцу, а тот встал и с поклоном положил их рядом с Рунитой, после чего она представила своим фрейлинам двух других ректоров. Фрейлины вели себя очень раскованно и сразу же стали строить им глазки, чему те, явно, были весьма рады. Повинуясь звукам рилорна, в майнартати вплыли по воздуху, не касаясь драгоценного пола, роботы-мажордомы и принялись подавать на стол блюда галанской кухни, а Рунита стала рассказывать о том, что они из себя представляли. На взгляд Лутца, ужин хотя и был великолепным, подали его слишком рано, так как ему, вдруг, захотелось поговорить со Звёздной княгиней подольше и узнать, что же это за секрет им обещали раскрыть. Помимо всего прочего, он был любителем этнографии и живо интересовался всякими сакральными тайнами.

Однако, разговор носил очень игривый характер и фрейлины то и дело интересовались, нравятся ли им рисунки на столе, полу и стенах. Чем больше Лутц вглядывался в детали интерьера, тем больше он находил в нём эротических изображений. Они, словно бы выплывали из стен и пола. Но в какой-то момент, взглянув поверх головы Мелиссы, он буквально остолбенел, увидев в широкой нише стены портрет, явно, написанный маслом. Широко улыбаясь хозяйке гостиной, он вежливо наклонил голову и спросил:

– Ваше сиятельство, чей портрет висит у вас на стене?

Горестно вздохнув, она сказала печальным голосом:

– Ах, вельро Тиссан, как мне не горько говорить об этом, но этого человека сейчас нет с нами. Это второй отец моего мужа. Великий, нет, величайший ученый двух галактик, Эмиил Бор Заан. Он не только отец Верди, но и отец всего галактического человечество, ведь когда-то, очень давно, почти миллион лет тому назад, он был не человеком, а интаром и это он вместе со своими друзьями, прилетевшими в нашу галактику, создал первых людней на планете Терре. Мой свёкор старейший человек нашей галактики, но сейчас его нет с нами. – Грустный голос Руниты оживился и она спросила – А, вы, что, встречались с ним когда-либо, как некоторые из наших друзей?

Лутц Тиссан сосредоточенно нахмурился, а Нестор и Алкин даже привстали, рассматривая портрет, однажды написанный Ратмиром Ветром по просьбе Руниты и принесённый ею в свою майнартати в самый последний момент из домашнего кабинета мужа. Покрутив головой, Лутц ответил:

– Не знаю, что и сказать вам, ваше сиятельство. Я вижу большое сходство этого портрета с Виктором Атилса, старейшим из сангрийцев, нашим научным и духовным отцом, но это живописный портрет, творение рук человека. Скажите, у вас случайно нет каких-либо стереоснимков Эмиила Бор Заана? Тогда я смог бы с большей уверенностью сказать вам, видел ли я его.

Рунита поднялась, вышла из буана и прошла к нише, в которой висел портрет. Там стояла большая солопластовая шкатулка, в которой лежал электронный альбом со всеми изображениями её свекра и его письмо Веридору. Она принесла её Лутцу Тиссану, подсела поближе и вручила альбом. Ректоры рассматривали стереоснимки, сделанные как на Новой Атлантиде, так и в клане Мерков Антальских, а заодно и те, которые были сделаны Ратмиром Ветром и другими людьми, с большим вниманием и уважением. Особенно долго они разглядывали тот снимок, который Ослябя сделал в казино "Ягодка", где в один кадр попали все четверо, Веридор с Рунитой в центре, улыбающийся Рантал Салита справа и Ратмир, замаскированный под талийца и с усами, как у гвардейца, слева. Да, и все остальные стереоснимки, сделанные некоторыми архангелами, также были здесь и в каждом из них сангрийцы узнавали Виктора Атилса, а Натали, не выдержав, насмешливо сказала: