Вариант «Омега». «Тегеран — 43» - [5]
Пока Целлариус, давая соответствующие указания, разговаривал по телефону, Шлоссер сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и тихо напевал.
— Все улажено, господин майор. Может, перекусите на дорогу? спросил Целлариус.
Шлоссер отрицательно покачал головой, встал.
— Александр, вы выше меня по званию, но я возьму на себя смелость обратиться к вам по имени и сделать предложение: не будем величать друг друга по званиям и титулам. Я против панибратства, но с людьми, мне симпатичными, — за простоту в обращении.
— Согласен, Георг! — Целлариус удовлетворенно кивнул.
— Вы знаете, Александр, мое отношение к Восточной кампании, но раз Германия начала войну, Германия обязана войну выиграть.
— Бисмарк сказал: «Стоит только посадить Германию в седло, а уж поскакать она сумеет». — Заметив, что у Шлоссера погасла сигарета, Целлариус щелкнул зажигалкой.
— Благодарю. Уместно вспомнить и Эмерсона: «Нация не может погибнуть, кроме как от самоубийства». Для меня Германия не лозунг, а смысл существования.
Целлариус одернул мундир, вслед за Шлоссером пошел к дверям.
— Желаю успеха, майор.
— Спасибо. Я вернусь дня через два, подумайте, как мне лучше обосноваться в Таллинне. Еще, Александр. — Шлоссер взял Целлариуса под руку, отвел от двери. — У меня личная просьба. Здесь остается мой денщик, старый слуга нашей семьи. Старик болтлив, мне бы не хотелось по возвращении найти его в подвалах СД.
— Хорошо, Георг. — Целлариус пожал разведчику руку и улыбнулся. В крайнем случае я посадку вашего денщика на свою гауптвахту.
— Буду признателен. — Шлоссер козырнул и вышел.
Забрызганный грязью «опель-адмирал» несся по асфальтовому шоссе. Шлоссер то ли дремал, то ли просто прикрыл глаза. Машину тряхнуло, он посмотрел в окно: они свернули с центральной магистрали и ехали по проселочной дороге.
В стороне группа военнопленных копала землю: мокрые от пота и дождя лица, фуражки и пилотки со следами споротых звезд.
Наконец прибыли на место. Начальник школы, болезненного вида капитан Казик пригласил высокого гостя к столу. Шлоссер отказался, они прошли сразу на ученья. Курсанты тренировались в стрельбе.
На мишени был изображен советский солдат, звезда на фуражке, звезда на груди, обе в дырках от пуль. Выстрел — пуля попала в глаз.
— Внимательнее, Ведерников! — крикнул инструктор.
Ведерников, высокий, жилистый, неопределенного возраста курсант, ухмыльнулся, всадил пулю в переносицу, затем в другой глаз мишени.
Шлоссер и начальник школы расположились в находившемся неподалеку укрытии. Шлоссер равнодушно следил за занятиями, а капитан Казик не сводил глаз с гостя и лишь изредка посматривал на курсантов.
— Третий от нас некто Ведерников. Человек вполне надежный. Участвовал в карательных операциях.
Шлоссер кивнул и повернулся к капитану:
— Теперь я хотел бы ближе познакомиться с вашими курсантами.
Вскоре они уже сидели за столом в просторном кабинете начальника школы, а в кресле напротив сменяли друг друга курсанты. Беседу вел капитан, Шлоссер слушал, просматривал личные дела, временами безразлично смотрел в испуганные, жалкие, злые или равнодушные глаза.
Шлоссер взял очередное дело, мельком взглянул на белобрысого веснушчатого крепыша, который отвечал на вопросы капитана, начал читать анкету курсанта.
«Зверев Александр Федорович, летчик, коммунист, ненадежен», последние слова были подчеркнуты красным карандашом.
Шлоссер закрыл папку, взглянул на Зверева с любопытством и шепнул капитану:
— Давай мне личное дело Ведерникова.
Капитан быстро перебрал лежавшие на столе папки и одну протянул Шлоссеру. Барон посмотрел на фотографию Ведерникова, из вклеенного в дело конверта вынул еще несколько снимков: Ведерников рядом с повешенными, Ведерников расстреливает женщин и детей.
— У вас есть вопросы, господин майор? — спросил начальник школы. Шлоссер отрицательно покачал головой.
Когда Зверев вышел, Шлоссер сказал:
— Поздравляю, капитан. Очень интересный человек, — подумав, повторил: — Очень интересный. Вызовите, пожалуйста, Ведерникова.
Ведерников уселся в кресло свободно, без какого-либо напряжения. Отвечая начальнику школы, чуть заметно ухмылялся. Он был доволен собой, знал, что нравится начальству.
Шлоссер положил личное дело Ведерникова на дело Зверева, отодвинул их в сторону.
— Спасибо, достаточно.
— Иди. — Капитан указал на дверь, Ведерников вышел.
— Вы, конечно, проводите занятия по физической подготовке? спросил Шлоссер.
— Так точно, господин майор.
— Отлично. Я хочу провести небольшой эксперимент.
В оборудованной под спортзал комнате была срочно собрана группа курсантов. Инструктор вызывал пары, которые тренировали приемы защиты и нападения. Люди занимались неумело и весьма неохотно.
Капитан Казик нервничал, Шлоссер молча улыбался, затем кивнул начальнику школы. По команде капитана Ведерников и Зверев стали в боевую позицию. Инструктор отобрал у них деревянную винтовку и деревянный нож и, по знаку капитана, поставил на стол загодя приготовленную бутылку коньяку.
— Приз победителю! — громко сказал он и отошел в сторону. Рукопашная!
Ведерников был на голову выше противника и физически явно сильнее. Он посмотрел на коньяк, подмигнул сидевшим на лавочке товарищам, сжав жилистые кулаки, двинулся на Зверева. Бывший летчик взглянул на Шлоссера, на начальника школы, затем на грозно надвигающегося Ведерникова, отскочил — кулак Ведерникова рассек воздух. Зверев увернулся еще раз. Ведерников изловчился и при очередном нападении сбил Зверева с ног. Тот поднялся, сплюнул кровь, попытался напасть сам, но Ведерников вновь сбил его и снова бросился вперед.
В отеле убит бизнесмен Антон Проскурин. Незадолго до этого он обманом выудил у компаньонов крупную сумму денег, планируя сбежать в Таиланд, но не успел… Полковники МВД Гуров и Крячко расследуют дело и выходят на серьезных людей, чьи интересы опасно пересекались с интересами убитого. Но после тщательной проверки сыщики приходят к выводу, что убийцу надо искать не среди обманутых дольщиков. Их внимание переключается на одну из девушек, с которыми Проскурин проводил время накануне гибели: слишком уж не похожа она на «ночную бабочку», за которую себя выдает…
Неизвестные захватили семью посла Азербайджана в Англии, убит генерал ФСБ. Кто стоит за этими событиями? Полковник Гуров и его друзья вступают в схватку не только с бандгруппой, но и с коррумпированными чиновниками…
Это серийное убийство даже видавшего виды сыщика Гурова привело в состояние шока. Тринадцать трупов – и все сотрудники правоохранительных органов! Едва начав расследование, полковник Гуров вышел на восемнадцатилетнего парня Алексея Солнышкина, бывшего детдомовца, недавно осужденного якобы за преднамеренное убийство девушки. Изучая личное дело Алексея, беседуя с людьми, которые его близко знали, Гуров приходит к выводу, что уголовное дело в отношении Алеши было сфабриковано. Но кем? Расследование выводит полковника на человека из высших эшелонов власти…
Сыщик дел не выбирает. На этот раз полковник Гуров оказался… в цирке. Дрессировщики, клоуны, гимнасты, а среди них затаился хладнокровный и умный убийца. Дело закручивается гораздо сложнее, чем предполагал сыщик. Похоже, он перешел дорогу весьма высокопоставленным лицам – на него напустили целую свору коллег-перевертышей и их дружков-бандитов. Но цирк есть цирк… И Гуров устраивает грандиозное представление…
Наша сегодняшняя жизнь дает много примеров того, что люди в борьбе за власть готовы на все. Для осуществления своих грязных сценариев они находят `профессионалов`, не останавливающихся, ни перед чем, а сами, не причастные к кровавым драмам, продолжают свои устрашающие политические игры. Именно с такими людьми сталкивается полковниц Лев Гуров в новом романе известного мастера криминального жанра Николая Леонова.
Журналиста убили, а его труп привязали к метеорологическому шару, который и унес тело далеко за пределы Москвы. Ни следов, ни улик. Полковники МУРа Лев Гуров и Станислав Крячко выясняют, что любопытный журналист сунул нос в дела фирмы «Русский зодчий», главный бухгалтер которой тоже убит весьма экстравагантным способом. Сыскари взяли след, но тут в дело вмешивается глава «Русского зодчего». Он самостоятельно вычислил убийцу и… попал в их лапы. Ситуация форс-мажорная, значит, и действовать надо соответственно…
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.