Вариант «И» - [14]

Кто эти люди? Вероятно, их нужно искать прежде всего среди тех, кто официально и публично поддерживает Претендента, то есть в руководстве партии азороссов, чей Программный съезд начнется не сегодня-завтра, чтобы торжественно объявить Претендентом этого самого человека. Завербовать стараются именно таких, чтобы что-то не было сделано (или, наоборот, было совершено) в самое последнее мгновение, когда ничего уже нельзя переиграть и исправить. Значит, поиски второго очага – среди азороссовской верхушки.

Что касается третьего, то его, как всегда, следует искать по ту сторону рубежа, то есть опять же – среди сторонников Претендента-один, то есть Великого князя Алексея. Сам он лишь готовится к очередному приезду в Россию, последний раз посещал родину предков и предпринял путешествие по стране три месяца тому назад, а впервые – два с лишним года тому; по той причине и Салах-ад-Дину Китоби пришлось поездить по прохладной, с его точки зрения, стране.

М-да, вон какой букет проблем сразу возникает: кто, где, когда. И каким способом. Не вызывает сомнений только желаемый результат: совершенно устранить претендента с зеленой повязкой на лбу, потому что это сразу же приведет к разочарованию владык Исламского мира в большой игре – и ко всему, с этим связанному. Жаль только, что все дураки, стремящиеся подставить ножку Претенденту, надеются на чудо: Ислама не будет, а деньги его останутся, равно как и все проистекающие из их наличия блага. Не останутся, в том-то и дело.

Ибо сказано в суре «Пчелы», айяте пятьдесят пятом: «И какая есть у вас милость, то – от Аллаха. Потом, когда вас коснется нужда, вы к Нему вопите».

Но потом окажется скорее всего поздно.

А я-то думал, что буду тихо сидеть, читать, писать то-се, редактировать… Встречаться с умными людьми и вести неторопливые беседы с ними в ожидании больших событий.

Но – «И на Аллаха пусть полагаются полагающиеся!».

Глава вторая

1

На этом все мои резервы времени иссякли. Не оставалось ничего иного, как переодеться в неглаженое; впрочем, смокинг, даже извлеченный из чемодана, выглядел совсем не плохо, и это меня несколько успокоило.

Переодеваясь, я размышлял на тему: кто смог уже – за считанные часы пребывания в Москве – поставить на мне свою отметину? Человек на вокзале; Липсис-Седов; таксист; гостиничный люд; а сколько таких, кого я не успел заметить? Хотя это и маловероятно, однако все же… Значит ли это, что сезон охоты на меня уже открыт? Вроде бы никаких поводов для этого не было. Но чего не случается в этом мире, да еще в его минуты роковые?

Однако дела надо делать; переживания и гипотезы пусть остаются на ужин. Целую кучу не ожидавшихся мною дел придется перелопатить.

Я не успел еще арендовать машину, и, чтобы прибыть в посольство вовремя, то есть до появления главных лиц, пришлось, как говорят киношники, гнаться за уходящей натурой. Натурой в данном случае послужило такси. Однако гнаться – еще не значит догнать; к счастью, Неопалимовские переулки, куда мне и следовало попасть, находились неподалеку, в четверти часа хорошего хода. Так что, не совсем отвыкнув от Москвы, я предпочел этот примитивный и надежный, как все примитивное, вариант.

Я небольшой любитель бывать на официальных торжествах, может быть, потому, что сам я – персона сугубо неофициальная; однако нередко это бывает связано с работой – и тогда выбирать не приходится. Конечно, посол, я думаю, не принял бы близко к сердцу, если бы я не появился; он вообще вряд ли имел представление о моем существовании. На подобных приемах всегда бывает полно всякого народу – в основном это гости атташе по культурным связям, хотя и не только его, – о котором посол никогда не слыхивал и не услышит впоследствии; вот и я относился к этому «всякому народу» – или, точнее выражаясь, сброду; меня можно называть и так, это меня только радует, а почему – о том пунктов на сей раз не последует. Однако, помимо посла, там были и другие люди, которым встреча со мной казалась достаточно важной.

Кувейтское посольство помещалось там же, где и в мои годы, – в Третьем Неопалимовском переулке, неожиданно тихом, несмотря на близость вечно гудящего своими нынешними тремя ярусами Кольца; правда, за минувшие годы учреждение расширилось, хотя по сравнению с другими исламскими представительствами – весьма умеренно. Однако сейчас у меня не было времени разглядывать что к чему; передо мной почтительно отворили дверь, и я, стремительно вырастая в собственных глазах, проследовал внутрь. Экс-каперанг Седов-Липсис вдруг возник рядом, материализовался из ничего; я кивнул, и он пристроился мне в кильватер. Мне пришлось сказать пару слов, чтобы претензии к нему исчезли; медики из Реанимации своевременно подсуетились. Едва успев войти, Липсис растворился в воздухе – или в иной среде, может быть; во всяком случае, исчез из виду. Но дальнейшее относилось уже к его собственным проблемам, а у меня хватало и своих.

2

Здесь все было, как и полагается на приемах: играл оркестр, разносили дринки, среди которых не было, правда, виноградных напитков, не одобрявшихся Пророком; хозяева дома любезно встречали прибывающих, гости болтали, разбившись на группы, дамы делали мгновенные и безмолвные оценки друг друга – ну и так далее.