Ванга. Россия. 2010, 2012, 2019, 2039 - [3]

5

По словам Людмилы Живковой, все у нее началось — и тут можно усмотреть определенную аналогию с бабой Вангой — с несчастного случая. Она попала в автокатастрофу. Вначале ей угрожала смерть, потом — потеря зрения. Придя в сознание, она обнаружила, что окружающий мир предстал перед ней в перевернутом изображении. Усилия врачей — а ее, естественно, лечили первоклассные врачи — ни к чему не привели. Тогда Людмила занялась самолечением. При помощи йогических упражнений, специально рассчитанных для глаз, она восстановила нормальное зрение. Правда, на это ушло несколько месяцев и потребовались колоссальная концентрация воли и терпение. Но это были дни не только физического воскресения. Это были дни духовного воскресения тоже. Из кризиса, поставившего ее на грань жизни и смерти, Людмила вышла другим человеком.

Отныне строжайшая, в чем-то напоминающая воинскую, внутренняя дисциплина целиком определяла стиль ее поведения. Встречая на официальных приемах Людмилу Живкову, элегантно одетую, источающую запах парижских духов, вряд ли кто-нибудь подозревал, каким аскетическим правилам подчинена ее жизнь. Никто, кроме близких, не знал, на какой суровый режим она себя обрекла. Вегетарианская диета, кипяченое молоко. Постоянно чередующиеся обязательные дни, когда вообще исключалась еда. Такой режим — испытание для человека, находящегося в уединении и тем самым более или менее отключившегося от внешних раздражителей. Но само собой разумеется, что он — двойное испытание для того, кто по необходимости должен находиться среди изобилия съестного, в гуще событий, в пристальном фокусе внимания средств массовой информации…

Людмила считала, что после физического потрясения и сопутствовавшего ему внутреннего потрясения в ней открылись те незримые центры, которые в Индии называют чакрами. Но она отдавала себе отчет и в том, что открытие центров — это лишь половина предстоящей задачи, а вторая половина ее, не менее, а может быть, и более важная — очищение центров. Из эзотерических духовных источников, которые Людмила изучила досконально, она не могла не знать, какую опасность представляет данная работа. По существу это значит иметь дело с огнем, который в любой момент может стать неуправляемым и даже смертоносным. Но Людмила была фаталистически уверена в своих силах. Помню, как она говорила мне: «Ведь я родилась под созвездием Льва. А мой знак — огонь. Поэтому можно сказать, что огонь — это моя родная стихия».

Разумеется, Людмила Живкова считала своим долгом использовать все возможности, которые давали ее положение и ее высокие должности, дабы реализовать свою духовную сверхзадачу. Однако они, эти возможности, не были безграничными. Догматические установки сковывали любую инициативу, и даже ей надобно было действовать с некоторой осторожностью (увы! это не всегда у нее получалось) и поэтапно. Людмила полагала — и полагала, по всей вероятности, совершенно справедливо, — что архимедовым рычагом, способным перевернуть сознание людей, имеет шансы стать культурная программа, если дать ей соответствующее духовное наполнение.

И она разрабатывает такую программу — по тем временам весьма смелую и уникальную. Суть эксперимента заключалась в следующем: отныне и до конца столетия культурная жизнь Болгарии должна была идти под знаком того или иного великого имени. Вся страна — от мала до велика — как бы приглашалась на годичные курсы по всестороннему изучению жизни, творчества и деятельности той или иной выдающейся фигуры истории. Подбор имен для этой долговременной программы был не случайным, а тщательно продуманным. 1978 год объявлялся годом Рериха. 1979-й — годом Леонардо да Винчи. 1980-й — годом Ленина.

Конечно, было уже вызовом то, что список имен начинался с Рериха. Ведь с точки зрения официоза Рерих являлся сомнительной кандидатурой, ибо имел прочную репутацию идеалиста и мистика. Правда, ситуацию несколько облегчало одно обстоятельств, а именно, что в Советском Союзе — а тогда в Болгарии все делалось с оглядкой на нашу страну — недавно был широко отмечен столетний юбилей художника. В конечном счете ссылка на этот прецедент и отвела возражения оппонентов и предопределила благополучное решение вопроса.

По официальным каналам были сделаны запросы в музеи Советского Союза и США, в результате чего в Софию прибыли картины Николая и Святослава Рерихов. Состоялось торжественное открытие их совместной выставки. По правительственному приглашению в Болгарию приехал Святослав Николаевич Рерих. Он был избран почетным академиком национальной академии художеств, что в скором времени заставило и нашу академию пойти на аналогичный шаг. До этого советские академики, будучи бескомпромиссными ревнителями принципов социалистического реализма, на дух не принимали Святослава Рериха (да и его отца тоже). Но после Болгарии и соответствующих инструкций, полученных сверху, вынуждены были пересмотреть свое мнение.

А в Болгарии осуществлялось массированное издание Рериха: дублировались советские публикации его книг, выпускались в свет альбомы с его репродукциями, монографии о его творчестве. Телевидение, радио, пресса — все было подключено к широкомасштабной акции, именуемой годом Рериха. Немудрено, что за сравнительно короткий отрезок времени страна открыла для себя художника, ранее ей совершенно неизвестного.