Ван Гог. Жизнь. Том 1. Том 2 - [551]
Тео достаточно хорошо знал брата, чтобы понимать: если бы тот действительно попытался совершить самоубийство, то не стал бы использовать для этой цели огнестрельное оружие, в котором абсолютно не разбирался.[178] С другой стороны, Винсент много понимал в ядах и мог использовать эти знания, чтобы обеспечить себе куда менее хлопотный и болезненный уход. Из всех способов покончить с собой самым «художественным»[179] Винсент всегда считал утопление – только так он угрожал сделать это (единственный раз, в момент крайнего возбуждения).[180]
Первым, кто выдвинул предположение о самоубийстве, стал человек, который не был очевидцем выстрела и не присутствовал при смерти Винсента. 30 июля Эмиль Бернар приехал в Овер для участия в похоронах. Два дня спустя он написал письмо критику Альберу Орье – ему же Бернар за два года до этого прислал крайне беллетризованный отчет об арльской истории с ухом.[181] В письме содержалось первое описание случая с выстрелом и первое предположение о попытке самоубийства: «В воскресенье вечером [27 июля] он [Ван Гог] ушел в поле за Овером, прислонил мольберт к стогу сена и затем ушел за замок, где выстрелил в себя из револьвера».[182]
Что послужило основанием для подобной версии? Бернар утверждал, будто узнал подробности от горожан, в частности от Гюстава Раву, владельца пансиона, где скончался Винсент. Но Бернар и сам был первостатейным выдумщиком.[183] Раву никаких свидетельств не оставил, а Овер к моменту похорон был во власти самых разных слухов. Жандармы уже начали расследовать обстоятельства выстрела и опрашивали очевидцев. Те, кто знал о пребывании Винсента в лечебнице и видел его искалеченное ухо, немедленно допустили связь между членовредительством и самоубийством – более поздние исследования эту связь опровергают.[184] Слухи о самоубийстве достигли такого накала, что местный священник отказался дать на похороны приходской катафалк и не разрешил хоронить Винсента рядом с церковью.[185]
Неделю спустя (7 августа) в местной газете «L’Écho Pontoisien» вышла короткая заметка с опровержением сенсационных слухов о самоубийстве и однозначным изложением фактов, явно оставляя открытым вопрос о несчастном случае:
В воскресенье, 27 июля некий Ван Гог, голландский художник тридцати семи лет, временно проживавший в Овере, в поле выстрелил в себя из револьвера, но, будучи лишь ранен, вернулся к себе в комнату, где и умер два дня спустя.[186]
На деле жандармы, прибывшие расследовать случившееся, изначально могли предположить, что имеют дело со случайным выстрелом.[187] Из бесед со свидетелями они довольно быстро должны были понять, что Винсент не имел опыта обращения с огнестрельным оружием (его никогда прежде не видели с ружьем или револьвером),[188] что он периодически сильно выпивал, что брал спиртное с собой на пленэр, что был неловок и беспечен и, как следствие, легко мог стать жертвой несчастного случая.[189]
Из собственного опыта жандармы наверняка знали то, что впоследствии показали ученые: подавляющее большинство (98 %) самоубийств из огнестрельного оружия совершаются посредством выстрела в голову, а не в грудь или живот.[190] Тот факт, что Винсент немедленно обратился за медицинской помощью, также указывал на случайность выстрела. Человек, твердо вознамерившийся свести счеты с жизнью, скорее прикончил бы себя вторым выстрелом и не стал бы с пулей в животе совершать мучительный спуск с крутого берега, чтобы добраться до пансиона Раву.[191] Куда проще было бы нажать на спусковой крючок второй раз, избежав таким образом лишних страданий. К тому же врачи, осмотревшие Винсента, могли сообщить жандармам, что смертельный выстрел произведен под странным углом и слишком издалека,[192] – первое означало, что пуля вылетела случайно, а второе – что стрелял не сам Винсент, а кто-то другой.
На самом деле главный вопрос, ответ на который должны были бы искать жандармы, не вероятность самоубийства или несчастного случая, а участие в случившемся кого-то еще – исчезновение револьвера и мольберта с красками только усиливали подобные подозрения. Когда в ходе дневных поисков не удалось найти ни одной из вещей Винсента (местные жители тоже ничего не сдали), логично было заключить, что некто спрятал улики или избавился от них либо в момент выстрела, либо сразу после него.
Однако ни логика, ни отсутствие доказательств не помогли опровергнуть изложенную Бернаром мелодраматическую историю о художнике, доведенном до самоубийства, – она так и осталась частью легенды, связанной с именем Ван Гога. Под ее обаяние попали даже непосредственные свидетели событий 27 июля 1890 г. Антон Хиршиг, двадцатитрехлетний голландский художник, снимал комнату в том же пансионе и находился там в день ранения Ван Гога. В 1912 г., двадцать два года спустя, когда Хиршиг впервые зафиксировал свои воспоминания о происшедшем в тот вечер, самоубийство он не упоминал, вспоминал только, как Винсент произнес: «Пойдите за доктором… я ранил себя в поле… выстрелил в себя из револьвера»,
