Ван Гог. Жизнь. Том 1. Том 2 - [33]

Каждый новый успех дяди Сента лишь подогревал нетерпение окружающих, уставших дожидаться разрешения этой ситуации. Состояние бездетного дядюшки, которое долгие годы считалось будущим наследством старшего сына Доруса, неуклонно росло, и нежелание Винсента воспользоваться таким шансом ставило всех в тупик. Никто не сомневался, что Сент намерен покровительствовать членам своей семьи. Но повод для беспокойства все же был: когда управляющий гаагским магазином неожиданно скончался, Сент наградил этой завидной должностью двадцатитрехлетнего сотрудника не из семейного круга. Назначение молодого энергичного чужака было внятным сигналом, который, по-видимому, все именно так и восприняли – все, кроме Винсента: дядя Сент готов содействовать восхождению по карьерной лестнице любого из молодых Ван Гогов, который сумеет доказать, что он этого достоин, проявив способности к коммерции.

В июле 1869 г., спустя полгода после побега из школы, Винсент наконец уступил. Возможно, он не выдержал двойного бремени стыда и соблазна, а возможно, подействовало вмешательство самого Сента (который в то время по большей части находился в Голландии и должен был наведываться в Зюндерт). Не исключено, что и сам Винсент не мог бы толком объяснить, почему это произошло. Как бы то ни было, убедившись, что его упрямый непредсказуемый сын не передумает в последний момент, Дорус вместе с ним отправился на поезде в Гаагу и 30 июля зарегистрировал Винсента, которому только что исполнилось шестнадцать лет, на должность клерка в фирме «Гупиль и K°», после чего дал ему свое отцовское благословение (нетрудно представить, сколько в этом было желания ободрить и предостеречь сына и сколько невольных томительных опасений!) и с тем уехал.

Глава 5 Дорога в Рейсвейк

Жребий был брошен, и Винсент смирился с новой жизнью. Словно стремясь искупить годы изоляции и месяцы праздности, он принял новую роль с бешеным рвением, которое будет отныне характерно для всех его начинаний. За одну ночь неотесанный провинциальный недоросль, в разбитых ботинках и с сеткой жуков, превратился в начинающего бизнесмена и, как он сам виделся себе, «космополита» в самом космополитичном из голландских городов. Он примерил на себя летний гардероб молодого щеголя (белые носки, соломенная шляпа); на смену одиноким часам на берегу Гроте-Бек пришли воскресные прогулки в компании светских молодых людей по пляжу Схевенингена – близлежащего курорта на Северном море. На работе он примерно исполнял роль протеже (как сам он впоследствии определял свое положение) прославленного основателя компании дяди Сента, по собственному признанию демонстрируя «вполне уместную гордость» тем, что носит то же имя.

Если Винсенту нужен был образец для подражания или наглядный пример того, что сулит ему будущее, достаточно было взглянуть на начальника, Хермануса Гейсбертуса Терстеха (которого все называли «Х. Г.»). На удивление солидный, трудолюбивый и уравновешенный для своих двадцати четырех лет, Терстех, очевидно, был человеком нового типа. Высокого положения он добился не посредством семейных связей – что было бы в порядке вещей, – а исключительно благодаря собственным заслугам. Еще подростком он начал работать в книжной лавке в Амстердаме и уже тогда выказывал в делах трезвый прагматизм – едва ли не главное достоинство с точки зрения голландцев. Все это в сочетании с феноменальной памятью, цепким вниманием к мелочам, прекрасными манерами и умением одеваться позволило быстро завоевать доверие Сента Ван Гога, который, несомненно, узнавал самого себя в этом обходительном и умном молодом человеке. Когда Терстех получил должность управляющего флагманским магазином, стаж его работы в фирме составлял всего шесть лет.

Херманус Гейсбертус Терстех

Молодой начальник проявлял особую заботу о новом сотруднике компании. По всей вероятности, он приглашал Винсента на чашку кофе в квартиру над магазином, где жил с молодой женой Марией и грудной дочерью Бетси.

Винсента многое восхищало в Терстехе. Как и Винсент, он любил книги и читал на нескольких языках. В свои молодые годы будучи лидером литературного сообщества Гааги, он любил поговорить о книгах, а Винсент любил его послушать. Терстех «излучает поэзию», писал Винсент брату. «Он произвел на меня сильное впечатление, – вспоминал он позднее, – я смотрел на него как на существо иного порядка».

Вдохновленный примером Терстеха, Винсент с увлечением принялся осваивать новое дело. «Я очень занят и рад этому, – писал он Тео, – потому что это как раз то, что мне необходимо». Бо́льшую часть времени он проводил вдали от взоров посетителей – на складе, где велась основная повседневная работа магазина: здесь выполнялись заказы, служившие главным источником доходов. Найдя в обширном инвентаре заказанную репродукцию, Винсент аккуратно монтировал ее в раму и упаковывал для пересылки почтой. Иногда он занимался упаковкой картин в отделе доставки или обслуживал покупателей в магазине художественных товаров (сохранившемся от изначального предприятия Сента).

В этом многопрофильном «универмаге искусства» размещались также реставрационная и багетная мастерские и даже проводился аукцион, и всюду могла потребоваться его помощь. В роскошной художественной галерее магазина постоянно нужно было оформлять выставки, вешать картины или снимать их и переносить в другое помещение для частных просмотров. Чтобы снизить расходы, Терстех, верный заветам Сента, обходился минимумом сотрудников. В магазине было всего два помощника, включая Винсента, и оба трудились от рассвета до заката шесть дней в неделю, с понедельника по субботу. Разумеется, грубую работу, вроде чистки и мытья полов, выполняла прислуга (традиционно для того времени – вездесущая и невидимая), но в суматохе напряженного рабочего дня Винсент был у всех на подхвате и выполнял любые поручения: от протирания картинных рам до оформления витрин.