Вампиры - [26]
– Что тебе здесь надо? Ты же меня уже видел во всех видах!
– Не во всех, в нижнем белье не видел, тебе идёт. Очень…
Он подошёл близко, обхватил её левой рукой, а правой – начал водить кончиками пальцев по верху кружевных трусиков. Девушка попыталась вырваться, но уже знала, что это бесполезно, сил таких у неё не было, чтобы бороться с ним и остановить его она не могла. Он хищно, сверкнув густо-смоляными глазами, нагло просунул пальцы в трусики, лаская пушистый лобок. Карма замерла, напряглась и, стиснув зубы, попыталась всеми силами не поддаться очарованию, и не застонать. Но он, хорошо понимая, что с ней происходит, продолжил дразнящую ласку, слегка, накручивая волоски на указательный палец.
– Может, ты хочешь большего? – спросил с явной издевкой.
– Скотина, – процедила.
Вампир, наслаждаясь властью над ней, рассмеялся, так как уже вошёл в азарт, частенько посмеиваясь над её глупыми попытками защищаться от дикого возбуждения, которое вызывали его прикосновения.
– Ты опять меня оскорбляешь?
Девушка, как обычно обильно залилась краской смущения и негодования.
– Убери свои грязные лапы… – прошипела, похлеще любой змеюки
Он вытащил пальцы из тончайшего нижнего белья, и Карма быстро поправила сползшие трусики.
– Я знал, что ты не перестанешь меня оскорблять, тебя исправить можно только заимев полностью над тобой власть.
– Я ненавижу тебя!
– Всему своё время, сладкая моя.
И он вышел, оставляя облако дорогого мужского парфюма на этот раз уже с нотками крепкого кофе и древесного сандала. Карма уже не хотела ничего примерять, чувствуя, и гнев, и стыд, и обиду, невероятный жар внизу живота, и острое желание продолжить этот ад.
В этот момент заглянула продавщица, и как ни в чём не бывало лучезарно улыбнулась.
– Нести следующее?
– Нет! Сложите всё, что есть моего размера и формы, вы уже поняли что мне подходит. А в этом я сразу остаюсь. И… ещё, у вас есть колготки? – Карма выпалила, вложив в ответ, весь гнев, как будто продавщица была виновата в наглых приставаниях вампира. Но та, понимая, что между влюблёнными что-то происходит, мило ответила, совсем не обращая внимания на злобную интонацию девушки.
– Да, конечно, какие вам?
– Двойку чёрную, шестьдесят ден.
– Всё сложу в наши фирменные пакеты, и сегодня прохладно, такие как раз и надо.
Карма надела платье, вышла из примерочной и только захотела выйти из магазина, пройдя мимо вампира, как он, схватив её за руку, усадил к себе на колени.
– Посиди, пока она всё нам сложит.
Карма чётко ощутила, что сидит на его стоящем члене, который болезненно упирался в неё, будто камень.
– Ты его чувствуешь?
Она нехотя кивнула, нервно, облизав губы.
– Я так хочу тебя, что не могу уже думать не о чём.
Девушка заёрзала, а он нарочно тихо простонал.
– Да, прекрасно, подвигайся ещё, может, ему легче станет и мне заодно.
Тогда она специально замерла, подумав: «Пусть помучается, озабоченный упырь». И как только продавщица сложила всё в кучу бумажных пакетов, вскочила, как ошпаренная, облегчённо вздохнув. А граф, размеренным движением, поправив брюки, достал золотую карту.
– Возьми по счёту на одно нижнее бельё больше.
– Зачем?
– Подарок от нас тебе за хорошее обслуживание.
– Спасибо, – и она быстро добавила стоимость нижнего белья, которое ей очень нравилось.
Он расплатился и когда они уже выходили, продавщица подскочила и, всунула в руки Карме белоснежные заячьи уши.
– А это вам в подарок от нашего магазина сексуальные ушки для ваших любовных игр.
Карма чуть заикаться не начала, а граф сжал её руку, держащую ушки и вытянул из магазина.
– Да, только ушек нам и не хватало, оденем их на тебя ночью.
– Не дождёшься.
Они положили кучу кульков на заднее сиденье, он завёл машину и, двинувшись, рассмеялся, уже по дурной привычке подшучивать над ней.
– Чего ты опять ржёшь?
– Представил тебя на коленях и твою милую головку с заячьим ушками у моего члена.
– Затк…
Он сурово на неё взглянул, и она осеклась, снова насупившись.
– Прости.
Он кивнул и они продолжили путь, проехали небольшое расстояние, как вдруг граф заметил хвост за ними в виде ошарпанного джипа, похожего на машины релеоготов. Нажал сильнее на газ и рванул вперёд, но и джип, тоже усилив движение, поехал за ним. Началась погоня.
Вдруг внезапно кто-то или что-то прыгнуло к ним наверх Ягуара. Карма вскрикнула, а Валевий резко вильнул влево.
– Проклятые релеоготы!
– Что? Я думала, они уехали к себе!
– Я тоже.
Граф резко затормозил в кармане так удачно расположенном на этой трассе и нападающий релеогот, немногим ранее вылетевший из джипа, остановившегося неподалеку, слетел кубарем в кусты, но тут же взлетел и кинулся на Валевия, который уже выскочил из своей машины.
– Сиди и не высовывайся! – проорал он.
Завязалась драка, релеогот норовил оторвать графу голову, но он выхватил нож из-за ремня, и атаковал наряду с острыми клыками и когтями. Они кружились в воздухе, рыча и кряхтя. Релеогот оказался очень силён, видимо, один из лучших, отбросил леката в сторону и тут же кинулся к Ягуару.
– Я убью тебя, грязная сука! – северный монстр издавал дикие вопли.
Карма судорожно рылась в бардачке в поисках чего-то острого, и нашла крошечный ножичек. Руки тряслись, а он уже рванул дверцу, Валевий схватил его со спины, пытаясь оттащить и оторвать голову. Они рычали, издавая звуки яростной борьбы. Перепуганная насмерть девушка мгновенно полоснула по запястью, выступила кровь и сразу же вытянула руку из машины, подставляя кровоточащую рану под искривлённый злобой рот релеогота. Тот рванул морду к её крови и через миг, его рот исказился, губы пошли глубокими трещинами, начали рассыпаться, вывалились зубы, глаза, и раскололась на части голова, а за ней, в руках графа осталась только толстая, шерстяная, вражеская накидка. Девушка облегчённо, вздохнув, упала в кресло. Граф подошёл, взял её руку и обвязал белоснежным платком с вышитым серебряными нитками гербом орла.
Вдруг навстречу выскочил из леса северный олень, и он резко затормозил. – Вот придурок, сам в клыки лезет, – выругался и только хотел нажать на газ, как вздрогнул от внезапного порыва ветра, это Варан вылетел и, напав на оленя, вгрызся в шею. Клавдий заглушил мотор и вышел из джипа. – Кушайте, не обляпайтесь. Варан остановился и, посмотрев на него взглядом бешеной собаки, продолжил своеобразное чаепитие. – Да я серьёзно, жаль новую рубашку если обосрёшь кровью. – Да заткнёшься ты наконец–то? – вспылил, не выдержав ехидства друга. – Всё, затыкаюсь, только затычки нет под руками. – Ну, ты допросился, – и он бросился в шутливую драку с ним. Остальные релеоготы, остановившиеся рядом тоже вышли и, наблюдая, как дерутся вожак со своим подручным, начали подтрунивать над ними: – Вы что одного оленя не поделили? – Ещё кровушка хлыщет, Клавдий, вонзай зубы. Любовный кровавый треугольник. Осторожно! В книге сцены жестокости, убийств, насилия и откровенной эротики. Содержит лёгкую нецензурную брань.
В данной работе показывается, что библейская книга Даниила, а говоря более острожно, её пророчества, являются лжепророчествами, подлогом, сделанным с целью мобилизовать иудеев на борьбу с гонителем иудейсва II в. до н.э. — царём государства Селевкидов Антиохом IV Эпифаном и проводимой им политики насильстенной эллинизации. В качесте организаторов подлога автор указывает вождей восставших иудеев — братьев Маккавеев и их отца Маттафию, которому, скорее всего, может принадлежать лишь замысел подлога. Непророческие части ниги Даниила, согласно автору, могут быть пересказом назидательных историй про некоего (может быть, вымышленного) иудея Даниила, уже известных иудеям до появления книги Даниила; при этом сам иудей Даниил, скорее всего, является «литературным клоном» древнего ближневосточного языческого мудреца Даниила. В книге дано подробное истолкование всех пяти «апокалиптических» пророчеств Даниила, разобраны также иудейское и христианское толкования пророчества Даниила о семидесяти седминах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это просто воспоминания белой офисной ни разу не героической мыши, совершенно неожиданно для себя попавшей на войну. Форма психотерапии посттравматического синдрома, наверное. Здесь будет очень мало огня, крови и грязи - не потому что их было мало на самом деле, а потому что я не хочу о них помнить. Я хочу помнить, что мы были живыми, что мы смеялись, хулиганили, смотрели на звезды, нарушали все возможные уставы, купались в теплых реках и гладили котов... Когда-нибудь, да уже сейчас, из нас попытаются сделать героических героев с квадратными кирпичными героическими челюстями.
═══════ Не всегда желание остаться в тени воспринимается окружающими с должным понимаем. И особенно если эти окружающие - личности в высшей степени подозрительные. Ведь чего хорошего может быть в людях, предпочитающих жить посреди пустыни, обладающих при этом способностью биться током и управлять солнечным светом? Понять их сложно, особенно если ты - семнадцатилетняя Роза Филлипс, живущая во Франции и мечтающая лишь об одном: о спокойной жизни.
Не всегда желание остаться в тени воспринимается окружающими с должным понимаем. И особенно если эти окружающие - личности в высшей степени подозрительные. Ведь чего хорошего может быть в людях, предпочитающих жить посреди пустыни, обладающих при этом способностью биться током и управлять солнечным светом? Понять их сложно, особенно если ты - семнадцатилетняя Роза Филлипс, живущая во Франции и мечтающая лишь об одном: о спокойной жизни.
Разве это круто, когда папочка высылает тебя из столицы за 9000 километров, в какой-то х… его знает, Владивосток? И это в тот момент, когда мне осталось доучиться один год, последний, выпускной класс! Что я буду делать в чертовой деревне?! И это в тот момент, когда парень, в которого я была влюблена еще с младших классов, наконец, пригласил меня на свидание! Возможно, я бы не бесилась так сильно, если бы знала, что меня ждет в загадочном Владивостоке. Ничего необычного. Новая школа, новые, недружелюбные одноклассники, в числе которых двое совсем «неприметных» парней, братья-близнецы.