Вампирский Узел - [120]
Она сказала:
— Разве можно назвать это любовью? Этот туманный холод…
Он сказал:
— Пойдем.
Они остались одни в комнате с зеркалами, в самом сердце бесконечного хрустального шара. Он взял ее за руку. Холод обжег ей кожу. Она невольно вздрогнула и спросила:
— А Стивен?
— Помнишь, что я тебе говорил? Камень, ножницы, бумага.
— Мне страшно. Мне страшно.
— Не бойся. Я тысячу раз проходил этой дорогой, и со мной ничего не случилось.
Они поднялись с дивана. Ленивым взмахом руки Тимми разбил ближайшее зеркало, и они вошли в открывшийся пролом. Карла осторожно переступила через игрушечные рельсы, разложенные по полу. Смутно, словно издалека, она сознавала, что где-то внизу, у нее под ногами возились мертвые детишки. Как будто в медленной съемке на пол обрушились еще осколки стекла… словно идешь сквозь сверкающий водопад, сквозь поток целлофана и мишуры…
Она сжала его руку крепче. Первая робость прошла. Они неслись — радостные и свободные — по лесу стеклянных деревьев. Ветер кружил снежинки размером с больших паучков. Они казались живыми. Серая мгла опустилась на землю. Мир как будто погружался в гипнотический сон, серые занавески смыкались на небе. Солнечный свет потускнел, погребенный в сгустившихся тучах. И везде — зеркала, искажающие реальность. Зеркальные стены лабиринта. Башни зеркального замка. Зеркала на поверхности озер и у подножия гор.
Карле казалось, что они остановились посреди безликой серой равнины, хотя они с Тимми никуда не выходили из зеркального зала, и где-то поблизости по-прежнему звучали голоса детей-вампиров. И там была дверь, которая столько раз снилась Карле… о которой она столько думала, и во сне, и наяву… дверь посреди лабиринта кристальных зеркал.
— Ну что, ты посмеешь? — спросил Тимми, и теперь в его голосе наконец была страсть. — Посмеешь? Посмеешь? Я столько лет ждал этой минуты… ждал и боялся…
— Тише, Тимми.
Они обнялись. Он — в коричневых джинсах и черной футболке. И она — в элегантном и строгом костюме. Она улыбнулась… это было так несообразно, так буднично, так сверхъестественно… они поцеловались. Уже далеко не сдержанно. И вовсе не целомудренно.
— Женщина, мать, душа, — сказал Тимми Валентайн, раздирая когтями пумы ее строгий пиджак. Разрывая ей блузку и обнажая грудь. Лоскута ткани падают на траву. Холодно. Как же холодно в этих вечных сумерках. Он раздевается, и она в первый раз видит его обнаженным. Остатки ее одежды сами падают на траву, освобождая тело. Как ошметки вскрывшейся куколки, из которой сейчас выйдет бабочка. Холодно. Холодно. Я слишком старая для него, слишком старая, думает Карла, прикрывая руками грудь. Старая. Холодно. Холодно. Она вспоминает Стивена. Каким он был в клине. И как они в первый раз занимались любовью, и в самый ответственный момент он начал напевать тему Спасения любовью из «Гибели богов», и им пришлось подкупить уборщицу, чтобы не было неприятностей. Она тогда была моложе… да что там, она была почти девчонкой, а он был сильным и гладким, как один холм в Вирджинии, куда Карла ходила в поход, когда была еще школьницей, а теперь она была старой, и лицо у нее все в морщинах, а Тимми — совсем ребенок, мраморный ангел, камень, крадущий твое тепло, и Тимми шептал: «Ключ, возьми ключ и открой дверь», — и она целовала холодный крошечный пенис, и он пил тепло ее губ, и выпил его без остатка, и она закричала от жгучей боли, и холод вернулся, волны холода вздымались над вересковыми пустошами зеркального зала, и она подумала… мрамор, мрамор… и его тонкие пальцы скользили по синей жилке до родинки на ее левой груди, той самой родинки, которая так забавляла ее приятелей, она сжала в кулаке ключ, и Тимми вошел в нее, и она опьянела от запаха его кожи, его губы нашли самую вкусную вену, и теперь она почувствовала укол клыков, и холодная, горькая радость накрыла ее волной, и она уже больше не различала, где радость, где боль, она кричала от боли и радости… мрамор, холодный мрамор… сами боги превратились в мрамор, и кровь текла, как вино, густое, темное и приятное, кровь текла между ними, липкая, скользкая, время остановилось и повернуло вспять, и Карла уже не кричит, а плачет, она не может остановить поток обратного времени, она кричит от радости посреди вечного серого холода, и вот они вместе бегут по хрустальному лесу, обуреваемые жаждой крови, и земля у нее под ногами вдруг оживает… земля кричит миллионами голосов, мертвых голосов, и она узнает их все… смерть сухого листа, смерть оленя в пасти голодной пумы, смерть горы, превратившейся в пыль за миллионы лет…
И голос Тимми перекрывает гул остальных голосов…
— Дверь! Дверь!
Она вставляет ключ в замок. Она видит огонь, чувствует испарения серы… храмы и башни охвачены пламенем, стены крошатся, и серные реки текут по улицам…
— Иди. Там безопасно. Это всего лишь память, мертвая память, которая живет только благодаря коллективной воле…
Она стоит в огне, посреди снегопада. Теперь она знает, что это такое — неутешный, неудержимый голод. Она — тьма.
Она ощущает его темноту как свою. Он погребен под землей. Он — в ловушке под слоем земли, под пластом камня. Она чувствует, как он беспомощно бьется в утробе земли. Она там, под землей, вместе с ним. И в то же время она снаружи. Она как бесплотный призрак. Она все видит, но ее не видит никто. Оливковые деревья — пятна унылой зелени среди базальта и разливов застывшей серы. Овцы пасутся на маленьком пятачке травы, за ними присматривает мальчишка в шерстяной тунике. Сейчас он дремлет, прислонившись к холодному валуну и зябко кутаясь в тунику. Сейчас ночь.
Десять лет спустя после смерти — или загадочного исчезновения?! — рок-кумира «черных готов», нестареющего Тимми Валентайна, крупная кинокомпания решает снять о нем фильм.«Конкурс двойников» выигрывает странный мальчик по имени Эйнджел Тодд, что значит — Ангел Смерти.И смерть, снова призванная, снова вырвавшаяся на волю, возвращается в излюбленные «охотничьи угодья» Валентайна...Секс, наркотики, рок-н-ролл?! Нет.Смерть, кровь, рок-н-ролл!!!
Самая стильная вампирская сага нашего времени завершается!Бойтесь своих желаний – ведь иногда они сбываются!Рок-кумир «черных готов», не стареющий мальчик-вампир Тимми Валентайн сумел совершить невозможное – обменяться судьбой с двойником – Ангелом Смерти Эйнджелом.Многого ли он добился, когда стал смертным?!Нет больше запредельного Темного Дара песен...Есть – сводящий горло страх смерти и судьба, обрекающая на новую встречу и новую схватку с Эйнджелом, обладающим вампирской сутью Тимми.
Один из великих инквизиторов сталкивается с пришельцем. Кто он для него — порождение дьявола или посланник небес. Общение с этим существом способно изменить всю жтзнь святого отца.fantlab.ru © Kons.
Кто ненавидит вампиров, долгие годы тайно правящих городом?Кто отказался соблюдать условия договора, держащего судьбы людей и «ночных охотников» в хрупком равновесии?...Кто-то хочет войны. Кто-то вновь и вновь поджигает дома и клубы вампиров. Кто-то преследует свою цель – тайную, жестокую, неведомую.Найти преступника и покарать его – таков ныне долг Аниты Блейк, «охотницы» на преступивших Закон, – и ее друга, Мастера города, вампира Жан-Клода...
Роман-катастрофа начинается с того, что в субботнюю ночь апреля, в одно и то же время всё взрослое население планеты сошло с ума и принялось убивать своих детей самыми жестокими способами. У кого детей не было, убивали всех, кому еще не исполнилось двадцати. Немногие выжившие подростки скрываются от обезумевших взрослых, которые теперь сбиваются в стаи, выкладывают гигантские кресты из пустых бутылок посреди полей и продолжают преследовать детей.Ник уцелел, как и несколько его случайных попутчиков. Их жизнь превратилась в постоянный бег от толпы безжалостных убийц, в которых они узнавали своих вчерашних родителей.Это ужасает.
Кто появляется на ночной дороге, чтобы предложить девчонке-бродяжке великую власть – за великую цену?Кто входит в уютный загородный дом – чтобы вынудить мирную семью в одночасье разбить свою жизнь – отправиться в темный, странный путь?Кто бредет из города в город, чтобы отыскать среди детей Избранную, которой надлежит впустить в свою душу сущность таинственного Зверя?...Тьма сгущается. Тьма смыкается на человеческих горлах – подобно удавке. И некому встать на дороге Зверя. Некому остановить Силу Ада...
Их детство - кошмар, о котором невозможно думать. Их дом - ад. Потому что настоящий ад находится на земле. Потому что в настоящий ад попадают не мертвые - живые. Они сумели вырваться из ада. Сумели забыть. Но однажды пришлось вспомнить. Пришлось вернуться. Выбор прост. Встретиться с Тьмой лицом к лицу - или задохнуться во тьме навеки. Они возвращаются в ад по собственной воле. Ибо боль стала их силой...