Вампирские хроники: Интервью с вампиром. Вампир Лестат. Царица Проклятых - [550]

В былые времена такая вещь не удалась бы, но сейчас это легко – существуют широкие технологические возможности для претворения этой мечты в жизнь. После первоначального очищения станет возможным выбирать пол младенцев, нежеланных зародышей можно будет подвергнуть милосердному аборту, которому сейчас подвергаются зародыши обоих полов. Однако этот аспект обсуждать не стоит. Невзирая на вашу эмоциональность или импульсивность, никого из вас нельзя отнести к разряду глупцов.

Вы не хуже меня знаете, что настанет вселенский мир, если ограничить мужское население до одного мужчины на сотню женщин. Все виды хаотичного насилия попросту придут к концу.

На земле воцарится невиданный доселе мир. И тогда постепенно можно будет увеличивать численность мужского населения. Но для изменения основ мышления необходимо, чтобы они исчезли. Это неоспоримо. Возможно, нет необходимости оставлять даже одного на сотню. Но это акт щедрости, и поэтому я это допущу. По крайней мере, для начала.

Я видел, что Габриэль порывается что-то сказать. Я хотел подать ей мысленный сигнал к молчанию, но она не обращала на меня внимания.

– Ну хорошо, эффект очевиден, – наконец произнесла она. – Но когда разговор ведется категориями поголовного истребления, тогда вопросы мира становятся просто смешны. Ты избавишься от половины населения земли. Если мужчины и женщины будут рождаться без рук и ног, то на земле тоже воцарится мир.

– Мужчины заслужили свою участь. Они пожнут то, что посеяли. И помните, я говорю о временной чистке – об отступлении. Мой план прекрасен в своей простоте. Вместе взятые, жизни этих людей не сравняются с жизнями женщин, погибших от рук мужчин за прошедшие века. Вы это знаете не хуже меня. А теперь скажите, сколько мужчин погибли за это время от женских рук? Если вернуть жизнь всем убитым женщинами мужчинам, как вы думаете, хватит ли их, чтобы заполнить этот дом?

Но поймите, что все это не важно. Опять-таки, все мы знаем, что мои слова справедливы. Важно то – и это даже прелестнее самого моего предложения, – что теперь мы располагаем всеми необходимыми средствами. Я непобедима. Вы одарены достаточной силой, чтобы стать моими ангелами. В мире не найдется никого, кто мог бы успешно противостоять нам.

– Это неправда, – ответила Маарет.

Щеки Акаши залила бледная краска гнева, восхитительный румянец, который быстро погас, и к ней вернулся прежний нечеловеческий облик.

– Ты говоришь, что в твоей власти меня остановить? – спросила она, поджав губы. – Опрометчивое предположение. Ради этого ты переживешь смерть Эрика, Маэла, Джессики?

Маарет ничего не ответила. Маэла трясло – но не от страха, а от ярости. Он посмотрел на Джесс, на Маарет, а потом – на меня. Я чувствовал его ненависть.

Акаша не отводила взгляда от Маарет.

– О, поверь мне, я тебя знаю, – продолжала Акаша, слегка смягчив тон. – Знаю, как ты столько лет прожила, не изменяясь. Тысячу раз я видела тебя чужими глазами, я знаю, что тебе мерещится, будто твоя сестра жива. Возможно, она действительно жива – в каком-нибудь невероятном виде. Я знаю, что твоя ненависть ко мне только усилилась и ты углубилась в воспоминания, в самое их начало, чтобы найти смысл в том, что происходит в настоящий момент. Но, как ты сама мне говорила во время наших бесед во дворце на берегу великого Нила, не ищите ни в чем смысла. Ничего подобного не существует! Бывают вещи видимые, бывают – невидимые, и на самых невинных из нас могут обрушиться ужасные бедствия. Разве не понятно, что это жизненно важно для того, что я собираюсь сделать?!

И опять Маарет не ответила. Она застыла, и лишь ее загадочные прекрасные глаза тускло блестели под влиянием того чувства, которое с полным основанием можно было бы назвать болью.

– Я создам смысл, – с оттенком злобы в голосе сказала Акаша. – Я создам будущее, я определю, что такое добро. И я не стану взывать к мифическим богам, богиням или духам, чтобы оправдать свои действия на основании абстрактной морали. Я не обращусь и к истории! Я не буду искать в грязи сердце и мозг моей матери!

Собравшиеся содрогнулись. На губах Сантино заиграла горькая усмешка. А Луи так посмотрел на немую фигуру Маарет, словно хотел ее защитить.

Мариус поспешил вмешаться, чтобы разговор не зашел слишком далеко.

– Акаша, – с мольбой сказал он, – даже если это реально, если смертное население не восстанет против тебя и мужчины не найдут способ уничтожить тебя задолго до того, как твой план будет осуществлен…

– Ты глуп, Мариус, или считаешь глупой меня. Ты думаешь, я не знаю, на что способен этот мир? Какая абсурдная смесь дикарства и технологических хитростей составляет разум современного человека?

– Моя царица, думаю, ты этого не знаешь! – воскликнул Мариус. – Я действительно так думаю. Я считаю, что ты не можешь составить для себя полную картину этого мира. Как и любой из нас, мир слишком разнообразен и велик, мы пытаемся объять его с помощью разума, но не можем. Тебе известен один из миров, но это не весь мир, это мир, который ты по каким-то своим причинам выбрала из десятка других.

Охваченная новой вспышкой гнева, она резко качнула головой.