Вампирская сага Часть 3 - [20]

— А мы? Что бы делали мы?

— Не соприкасались, не обретали форму, были бы сознательным светом и тьмой, как в самом начале.

— Тьмой и светом, несущим в себе боль. Потому что я не смог бы быть прежним. И каждый, ищущий во мне покоя, находил бы боль.

Она взглянула на Дориана. Он говорил правду, похоже, у них не было выхода. Она вернулась к нему и коснулась его руки, боль сразу утихла.

— Никогда не отказывайся от нас. — Произнес он.

— Не буду, — сказала она, но ее голос не был счастливым.

Глава 16

— Мак, — Сэм вошла в комнату, предварительно постучав в дверь, хотя и появилась в доме прямо посреди коридора всего в двух шагах от его двери.

— Мара, — он слегка склонил голову в знак почтения.

— Я не забыла, — произнесла она почти одними губами, и глаза ее едва ли были глазами безразличной королевы.

— Ты изменилась. — Спокойно сказал он, но это прозвучало, как удар для Сэм. — Ты теперь действительно Мара. — Он прошел в дальний конец комнаты, увеличивая расстояние между ними.

— У меня был выбор, — произнесла вслух Сэм то, что до сих пор мучило ее.

— О чем ты? — Повернулся к ней Мак.

— Умереть, — ответила она, опуская глаза, — и больше никогда не соприкасаться с тьмой.

Казалось, он побледнел от сказанных ею слов.

— Это было бы больше, чем смерть для нас. Для всех нас, для него. — Произнес он, имея в виду Нагару.

— Разве тебе было бы не легче знать, что я умерла, чем видеть меня такой? — Спросила Сэм.

— Чушь, — резко выдохнул Малькольм. — Мне было бы легче, если бы ты не мучила себя памятью своей последней человеческой жизни. Было бы легче, если бы в тебе не осталось ничего, кроме Мары. Если бы ты стала высокомерной и безразличной. — Он приблизился к ней вплотную, и в его глазах светилась боль. — Но ты приходишь, и в тебе так много любви, так много Сэм, ее глаза, ее улыбка, ее упрямство.

— Я и есть Сэм, пока не умру. — Сказала она, опуская голову. — Я пришла не для того, чтобы мучить тебя. А для того, чтобы встретиться с тобой и поговорить, чтобы ты знал, что со мной. Чтобы ты знал, что я дорожу тобой, что я ничего не забыла. Можешь казнить меня за это, Мак, но я не хочу расставаться с тобой.

— Твой друг оказался последним из детей света? — Малькольм сменил тему.

— Да, — кивнула Сэм. — Но он ушел, когда увидел нас с Дорианом, обвинив меня в предательстве. Он предпочел бы, чтобы я умерла.

— Он не понимал тебя. — Резко произнес Малькольм. — И это неудивительно, потому что он сам никогда не был человеком, он понятия не имеет, что такое тьма. Осуждает ее, не глядя, как принцип.

— Он — мое дитя. Если он так считает, это я создала его таким. — Произнесла Сэм.

— Я всегда считал тебя своим ребенком в чем-то. — Неожиданно произнес Малькольм, и горько усмехнулся. — Ты мне казалась такой маленькой и хрупкой.

Сэм не знала, что сказать, а повиснуть у него на шее она больше не имела права.

— Что ты думаешь делать с нами? Я ощущаю, что Нагара не возражает против равновесия. А единственное, что его явно нарушает — это наша раса.

— Ничего. — Сэм пробрало от одной этой мысли. — Я ничего не буду делать с вами.

— Благородно, — заметил Малькольм, — и глупо.

— Мак, — она наплевала на собственные запреты и подошла к нему вплотную, — я никогда не причиню тебе вреда. Ты дорог мне таким, какой есть. И я никогда не смогу считать тебя злом, или врагом.

— Даже если я уничтожу твое последнее дитя? — С вызовом спросил он.

— Даже. — Ответила Сэм. — Хотя ты должен знать, насколько сильно мне будет больно. — Сэм замолчала.

— Я знаю. Прости. — Сказал он, дотрагиваясь пальцами до ее лица и очерчивая линию ее скулы.

— Мак, если ты когда-нибудь захочешь увидеть свет дня…

— Ты сделаешь меня человеком? Мне нечего делать там, где нет человека по имени Сэм. — Обреченно произнес он.

— Мак, что я могу сделать? Скажи, и я сделаю.

— Отпусти меня. — Ответил он.

— Как?

— Я хочу, чтобы тьма поглотила меня.

— Нет! — Слова застыли на губах Сэм. — Пожалуйста, нет.

— Но это единственное, чего я хочу. — Ответил он.

— Мак, пожалуйста. — Он прижалась щекой к его плечу и заплакала.

— Не плачь, Сэм. — Он ласково провел рукой по ее волосам. — Ты не представляешь, насколько я люблю твои волосы и их запах, цвет твоих глаз, выражения твоего лица. Сэм, нельзя, чтобы эта пытка продолжалась вечно. Я хочу покоя.

— Я не могу, — простонала Сэм. — Я не могу больше никогда не видеть тебя. Никогда — это слишком долго.

— Может быть когда-нибудь, после долгого небытия, Нагара воскресит меня. — Сказал Малькольм, утешая ее.

— Ты сам в это не веришь. — Покачала головой Сэм, глядя в его глаза.

Он промолчал, но это было равносильно признанию.

— Я хочу отдать тебе одну вещь, — Мак подошел к столу и взял с него небольшую книгу в потрепанном кожаном переплете.

— Что это? — Удивилась Сэм, принимая ее из рук Малькольма.

— Твой дневник, — просто ответил он.

Сэм с недоверием и дрожью стала раскрывать книгу, но Мак остановил ее.

— Не надо, прочтешь потом. Я только хотел вернуть его тебе.

— Спасибо. Мак, я…

— Я тоже.

Сэм снова прижалась к нему, и на этот раз он обнял ее крепко в ответ.

Глава 17

Малькольм перебирал книги в библиотеке. Они были единственными, с кем он хотел попрощаться, кроме Сэм. Он всегда дорожил этими рукописями, фолиантами и старыми изданиями, зачастую существовавшими в единственном экземпляре в библиотеке Горолакса. Когда-то давно он подарил ему свои книги, потому что знал, что тот позаботится о них лучше, чем кто бы то ни было. Для Горолакса книги были его детьми, его жизнью, в то время как настоящей жизни он практически не знал, все время просиживая в подвале, в библиотеке. Малькольм проводил пальцами по знакомым корешкам, и прикосновения будили в нем старые воспоминания.