Вампир, назначенный мне - [10]

— Как ты что-то видишь при этом свете? Он же раздражает и не дает ничего рассмотреть.

— Наоборот, при свете я вижу все четче и ярче.

— Странные вы, люди.

— Странные вы, вампиры!

— Ну да, — кивнул Стефан. — Человек и вампир никогда не поймут друг друга, ибо они видят мир по-разному.

— Что-то знакомое… — усмехнулась я.

— Вильгельм Старерберг, философ Абаркандской школы.

— Великий авторитет, — усмехнулась я.

— По его философии у нас был самый интересный семинар. Мы спорили полдня, но так и не пришли к единому мнению.

— А о чем спорили?

— Да вот как раз об этом изречении.

— И какого мнения придерживаешься ты?

— Раньше я был не согласен с Старербергом, теперь, кажется, начинаю проникаться уважением к его философии.

— А мы, когда его проходили, были единодушно с ним солидарны, а теперь вот моя уверенность пошатнулась.

— Выходит, мы оба изменили точку зрения на философию Старерберга, — хмыкнул Стефан.

— Ну, я когда пыталась вникнуть в суть его философии, даже чисто теоретически не могла предположить, что в недалеком будущем буду жить у вампиров.

— А я вот был очень увлечен идеей урегулирования отношений между людьми и вампирами. Мне тогда казалось, что «пропасть, разделяющая вампиров и людей» не так уж и велика, и через нее можно перекинуть мост, в противовес «перепрыгиванию» Старерберга. Теперь, кажется, я понимаю, как и в чем он был прав.

— Все с точностью до наоборот, — усмехнулась я. — Пропасть оказалась не такой широкой. Насчет моста не знаю, но договориться, стоя на разных берегах, вполне реально.

Стефан мягко рассмеялся, блеснув клыками, и, тут же спохватившись, снова стал серьезным. Чего это он так?

— А вампирам что, смеяться запрещается? — я решила все-таки сразу узнать, чтобы не произошло такого же прокола, как и со спящим вампиром.

— Почему? Можно.

— А-а, странно.

— Что?

— Ну, смеяться не запрещено, но что-то я ни разу не видела улыбающегося вампира. Да, хотя, я вампиров-то особенно не разглядывала, может, просто пропустила.

— Навряд ли такое можно пропустить, — пробормотал Стефан.

— Почему? — спросила и продолжила чуть более конкретно. — А ты почему почти никогда не улыбаешься, тем более уж не смеешься?

— А-э, — замялся Стефан.

«Рассмеяться мне хотелось в первую же секунду, когда я тебя увидел, стоящую на пороге, бледную, с широко распахнутыми глазами, когда ты пробиралась на кухню, все сшибая по пути, когда ты заглянула ко мне в комнату, наивно полагая, что я не узнаю, хотя, ты, наверное, тоже хорошо повеселилась, увидев такой кавардак в моей спальне, надо было хоть что-то прибрать. Хотелось смеяться тогда, когда плакала, прижавшись ко мне, несмотря даже на боль от твоего любимого солнца… Как же я мог так тебя напугать?»

— Повода, наверное, не было, — пожал плечами вампир.

— Ага, вот сейчас был, а через секунду пропал, — указала я на явную нестыковку легенды.

— Делия, ну ты же знаешь, как воспринимают люди улыбку вампира, — вздохнул Стефан, сдаваясь. — Вот мы и стараемся не обнажать клыки лишний раз.

— Ну, хорошо, на людях, а дома-то чего? — искренне изумилась я.

— Да ты от одного моего вопроса в обморок падаешь. Даже представить боюсь, что будет, если я еще и улыбаться буду, — беспомощно развел руками Стефан.

— Ой, да смейся на здоровье! Гораздо страшнее находиться в одной комнате с вечно серьезным вампиром, я уж молчу про спящего! — заверила я Стефана.

Стефан недоверчиво посмотрел на меня, я же, воспользовавшись его вниманием к моей персоне, принялась бодренько рисовать все новые и новые штрихи и линии. Чуть отодвинув рисунок и окинув его взглядом, я хихикнула.

— Кажется, я поняла, почему вампиры на лекциях не спят. ТАКОЕ не заметить — это я не знаю, что надо, — я расхохоталась в голос.

— Есть такое, — Стефан все-таки улыбнулся, хотя как-то несколько неуверенно, мне стало еще смешнее.

Где это видано? Вампир не позволяет себе улыбаться в присутствии человека, дабы его не напугать! Что за странного вампира назначили мне? Стефан улыбнулся чуть более открыто, уже полностью обнажая клыки. Видимо заразился от меня весельем. И чем он собственно хотел меня напугать? Да ей богу по темному коридору пробираться на кухню в сто раз страшнее, да еще, если из самого темного угла таки выскакивает ожидаемый вампир. А уж до спящего вампира, которого я пережила, вампирьей улыбке точно никогда не дотянуть.

— Нет, может, Старерберг был не так уж и прав?

— Все может быть, — пожала я плечами и сочла момент подходящим для разрешения давно интересующего меня вопроса. — Стефан, а почему ты меня выбрал себе…

— А что ты все-таки рисуешь? — Стефан поднялся и прежде, чем я успела что-либо сообразить, подошел и заглянул в мой лист.

Ну, да получилось несколько неестественно, но ведь не настолько, чтобы застывать с открытым ртом! И, кстати, вполне, похоже, что для меня редкость. Я вообще людей, да и вампиров редко рисую, все больше пейзажи. Блин, да что он так такое увидел?

Я перевела взгляд с оторопевшего вампира на рисунок. Ну, вот он сидит на диване, откинувшись на спинку и закинув одну руку за нее, вторую цивилизованно пристроив на подлокотнике. Голова чуть наклонена вправо, черные волосы я ему распустила, причесала и аккуратно разложила на плечах и спинке дивана. Да, он так не носит, но мне вполне хватило впечатления первого дня, да одежда у него всегда в полном комплекте и аккуратно застегнута и заправлена, а я нарисовала мало того, что только рубашку, так еще и не заправленную в брюки и толком не застегнутую. Но кто бы на моем месте не нарисовал, увидев комнату этого вампира? Ну и немного с выражением лица переборщила. Какой-то он у меня не серьезно-целеустремленный, а грустно-застенчивый вышел. Но, в общем-то, вполне узнаваем. Чего он так смотрит?