ВАМП. Практикум по целительству - [38]

— Спасибо, — глухо бормочу я, глядя на серебряный воинский знак в виде хищной птицы, приколотый к мужскому плащу над сердцем. — Спасибо, вы мне жизнь спасли.

— Осторожнее, адептка, — просит усталый голос. — Слышали выражение: тише едешь — мимо цели не пролетишь?

Ноги все еще дрожат, и я с усилием разжимаю пальцы, выпуская грубый материал верхней одежды спасителя. И отступаю назад.

— Слышала. Впредь буду осторожней, — обещаю Виттору Орашу.

Я испытываю двойственное чувство: стыда и восхищения. Стыдно, потому что наверняка причинила боль, ведь когда Ораш дернул меня на себя, я нечаянно зацепила его неподвижную руку. И в то же время не могу не восхищаться его кошачьей ловкостью и силой: спасти человека одной правой может не всякий.

Еще эгоистично радуюсь, что студенты слишком заняты мыслями о предстоящем отдыхе и ужине и поэтому не обращают на нас особого внимания. И мы стоим у лестничных перил одни, а не в окружении любопытной толпы.

— Берегите себя, — произносит декан боевиков отстраненно и разворачивается, чтобы уйти.

— Искусник Ораш! — зову я несмело. Он останавливается и терпеливо ждет, пока я взволнованно вымучиваю благодарность: — Спасибо еще раз. Если бы не вы, ох… Если бы не вы, точно свернула бы шею. Спасибо!

— Не свернули — и хорошо. Я не сделал ничего такого, чтобы вы расшаркивались передо мной.

Ораш поднимается по лестнице. Постояв еще пару мгновений, бросаюсь за ним. Боюсь, покажусь ему странной. Но лучше пусть так, чем мучиться от неизвестности.

— Искусник!

Он, вздохнув, останавливается.

— Простите, пожалуйста, но можно узнать, как продвигаются поиски упыриного гнезда?

Спрашиваю и сжимаюсь. Вдруг сейчас отчитает за то, что лезу, куда не просят?

Но нет, помолчав, дает обтекаемый ответ:

— Продвигаются, все идет по плану.

— Я бы не интересовалась, но… — стараюсь опередить его вопрос. — Это не из праздного любопытства, поверьте. Я просто живу за пределами кампуса.

— Опасаетесь нападения? Не стоит. Упырю не подобраться к академии, от которой фонит мощной магией. Если живете в пределах квартала, вам бояться нечего.

— Спасибо… Скажите, а никто не пострадал во время поисков?

— Нет. Гнездом занимаются опытные маги, не переживайте. — Ораш добродушно улыбается. А я понимаю, что мои щеки горят, выдавая истинный мотив расспросов. — Всего доброго.

— И вам.

Ораш уходит, а я, прислонившись к перилам, пытаюсь разобраться в собственной реакции.

Почему краснею? Разве я должна стыдиться своих расспросов? Я переживаю за Каррая? Да. Мне он симпатичен. Симпатичен как преподаватель, несмотря на его придирки и далеко не безобидные подколки.

Но тогда почему горят щеки? Раз в расспросах ничего предосудительного? Может, потому что не хочу, чтобы декан решил, будто первокурсница бредит преподавателем с его факультета, как и десятки других девушек?

Ох, как же сложно копаться в собственных чувствах! А еще долго, и поэтому пора вспомнить, что есть дела важнее.

Двор ВАМП пересекаю быстрее обычного, с привратником не разговариваю, хоть и вижу, что эрд Бролл настроен переброситься парочкой слов. Кстати, завтра нужно с ним поболтать, пока его дежурства не закончились и он не вернулся обратно в гарнизон.

Широкоплечий бородатый извозчик, с аппетитом уписывающий пирожок, лениво оглашает стоимость своих услуг:

— Район восточных городских ворот — это полтора медса. Но тебе как студентке сброшу. Медс — и поехали.

В эмоциях забываю об экономии и, не торгуясь, соглашаюсь с его ценой.

Лошади бегут быстро, и карету нещадно трясет. Но лучше подскакивать на жестком сиденье, чем хорошо идти пешком через полгорода. Да и дискомфорт особо не волнует — голова пухнет от разных проблем.

Расцвет великой Ма совпадает с одним из праздников в честь великих покровителей Кронии, и караваны в степь редко выходят: суеверные купцы считают, что пренебрежение по отношению к пятерке святых плохо отражается на удаче. Мне удача также нужна, но идти придется именно в первый день череды торжеств, чтобы успеть.

Говорят, Скиталец редко водит караваны, отдавая предпочтение маленьким группкам: травникам, которые ищут необычные растения, любителям острых ощущений, которым захотелось посмотреть на быт четырехруких, и родственникам тех, кто попал в плен к орохоро. А таких немало — степняки регулярно уводят людей из приграничных селений Кронии.

Что, если Скиталец не захочет возиться с несовершеннолетней? И тем более искать тех, кого молва окрестила изменниками империи?

Что ж, выход один — идти на поклон к Карраю. Вот только и он может не согласиться, когда узнает мою настоящую фамилию… А еще перестанет зазывать на факультет боевиков.

Карета замирает. Извозчик стучит в стенку, как бы говоря, что остановка не случайна, мы на месте.

— Доплатишь пару медяшек, и я тебя подожду, отвезу обратно, — предлагает он.

— Спасибо, я буду ночевать у родственников. — С легкостью соврав, я отправляюсь к дверям трактира.

Обратная поездка в том же экипаже увеличит риск того, что возница меня запомнит. Да и может статься, что и вправду заночую здесь, хоть не у родственников, но у людей, которых успела немного узнать.

Под крышей «Посоха и шляпы» я увидела первые сны в Вышеграде. Мне невероятно повезло — сразу заселиться в трактир с безупречной репутацией, вкусной едой, хорошими комнатами и солидными посетителями. Здесь редко случались драки, постояльцев никогда не обманывали и не обворовывали: Густав Кривой прилагал усилия, чтобы его заведение не ославили.