Вам меня не напугать! - [11]
— Зачем? — спросил он и положил свою измазанную руку на мой туалетный столик.
— Да так, шутки ради, — сказал я.
Он кивнул.
— Но нам никак не удаётся её напугать, — продолжал я. — Что мы ни делаем, всё впустую. — Я плюхнулся на кровать.
— А что вы уже испробовали? — спросил Кевин.
— Да так, пару штучек. Змею и тарантула. Но она не испугалась, — сказал я.
— Мелко, — пробормотал он и отошёл от столика, на котором осталось грязное пятно.
— Что значит «мелко»? — спросил я.
— Мелко — это значит, что вы пытаетесь испугать её при помощи всякой мелкой дряни. Вам нужно попробовать напугать её чем-нибудь большим. Например, чем-нибудь, что больше неё.
Я задумался. Похоже, он прав.
— А что ты называешь большим? — спросил я. — Что-нибудь вроде слона?
Он нахмурился и покачал головой:
— Эдди, ну где ты достанешь слона? Я говорю о чём-нибудь вроде большой рычащей собаки.
— Собака? — переспросил я, почёсывая затылок.
— Ну да. Представь себе: девчонка вроде твоей Кертни идёт по улице или по лесу и вдруг слышит злобное рычание. Она оборачивается и видит огромную собаку с открытой пастью и торчащими клыками, которая бежит прямо на неё. Она испугается. Это факт.
— Недурно, — сказал я задумчиво, — недурно, Кевин, ты гений. Правда.
— Можешь мне это не говорить, — ответил он и вышел из комнаты, оставляя на полу грязные следы.
«Огромная рычащая собака», — думал я.
Я представил себе эту собаку. Она была размером с волка и выла на луну, задрав голову.
Потом я представил себе, как Кертни, ничего не подозревая, идёт по тёмной улице. Она слышит странный звук. Тихое рычание. Её глаза наполняются страхом.
«Что это за звук?» — думает она.
И тогда она видит её. Самую огромную, злобную и громкую собаку на свете с красными горящими глазами. Собака открывает пасть и показывает страшные острые клыки.
С рычанием, от которого дрожит земля, она бросается на Кертни и хочет вцепится ей в горло.
Кертни зовёт на помощь, потом поворачивается и, пытаясь спастись от верной гибели, бежит вопя и рыдая, как младенец.
«Ко мне, малыш», — зову я зверя.
Собака останавливается и подбегает ко мне, виляя хвостом. Кертни продолжает плакать и дрожать всем телом, а собака лижет мне руку.
«Это просто собака, — говорю я ей. — Собаки кусаются, только если чувствуют, что их боятся!»
Я захохотал и вскочил с кровати.
«Действительно стоит попробовать, — подумал я. — Обязательно надо попробовать».
Остаётся только узнать, у кого есть огромная злая собака.
14
Вечером в субботу мы собрались на заднем дворе у Чарлин, чтобы опробовать новый крокет, который ей подарил папа. Был ненастный день. Высокие облака закрывали солнце и отбрасывали серые тени на лужайку.
Мы с трудом слышали друг друга из-за шума соседской газонокосилки, но я всё же рассказал Молли, Чарлин и Шляпе про то, как мой брат предложил запугать Кертни.
— Большая злая собака — это правда страшно, — быстро согласился Шляпа и, сильно ударив молотком по зелёному шару, отправил мяч в кусты.
Молли имела хмурый вид. Она так и не простила мне случай с тарантулом, хотя я тысячу раз перед ней извинялся. Она одёрнула жёлтую футболку и приготовилась к игре.
— Нам нужна собака, которая была бы действительно страшной на вид, — сказала Молли. Она не попала в ворота и сбила шаром деревянный колышек.
— Мне кажется, моя собака Лютик вполне подойдёт, — предложила со вздохом Чарлин.
— Кто? Лютик? — воскликнул я удивлённо. — Не шути, Чарлин. Баттеркап — большой симпатичный увалень. Его даже мухи не боятся.
Издевательская улыбка заиграла на лице Чарлин:
— Лютик вполне справится.
— Конечно, — сказал я, закатывая глаза. — Он и правда лютый. За это его и прозвали Лютиком.
— Твоя очередь, — сказала мне Молли и кивнула в сторону моего шара, лежавшего далеко от ворот.
— Это такая занудная игра, — пожаловался я. — И как она может кому-то нравится?
— А мне нравится, — сказал Шляпа. Он выигрывал.
Чарлин сложила руки рупором и закричала:
— Лютик! Лютик! Иди сюда, лютый зверь!
Через несколько секунд из дома неуклюжей походкой вышел большой сенбернар и направился к нам, виляя пушистым хвостом так сильно, что вся его спина ходила из стороны в сторону. Его розовый язык вывешивался из пасти.
— Ой, мне страшно! Ой, как мне страшно! — саркастически закричал я.
Я выронил крикетный молоток и принялся дрожать и трястись.
Лютик не обратил на меня никакого внимания. Он подбежал к Чарлин и стал лизать ей руки, тихонько подмяукивая наподобие кота.
— Ну, он и правда крутой! — воскликнул я.
Шляпа надвинул кепку на глаза и подошёл ко мне.
— Чарлин, это большой милый сенбернар, — сказал он, наклонился к Лютику и почесал его за ухом. — Он совсем не страшный. Нам нужен волк или огромный доберман.
Лютик лизнул Шляпе руку.
Шляпа скорчил недовольную мину:
— Ненавижу слюнявых собак.
— Где же нам найти настоящую агрессивную собаку? — сказал я, склонившись, как лоза над крикетным молотком. — У кого может быть сторожевая собака?
Чарлин по-прежнему ухмылялась, как будто знала что-то, чего мы не знаем:
— Дайте Лютику шанс. Возможно, вы будете удивлены.
Солнце опять скрылось за тучей. Похолодало, и серые тени заскользили по траве.
Газонокосилка за изгородью замолкла. На заднем дворе воцарилась тишина.
