Валюта любви - [11]

Мне представляется богоподобный мужчина, который спрашивает низким голосом с французским акцентом, не американка ли я:

– Êtes-vous américain, chérie? Je suis Jean Marie (Вы американка, дорогая? Я Жан-Мари).

Он наклоняется и целует меня в щеки медленно и мягко – не обычное быстрое чмок-чмок. Я полностью застигнута врасплох и реально ощущаю, как пульсирует мое влагалище.

Он, наверное, самый красивый человек, которого я когда-либо видела воочию. Чрезвычайно высокий и мускулистый, с каштановыми волосами, карими глазами и порочной улыбкой. Чувствую неожиданный прилив вожделения и действительно боюсь того, что могу сделать. Если сегодня вечером мы начнем целоваться, на этом определенно дело не остановится. Кажется, он повернул ключ в замке потайной двери моей сексуальности, и это меня пугает. Для меня секс – это все или ничего, и я спала только с одним мужчиной, Джеком. Пребываю в ужасе и радостном возбуждении одновременно. Всегда боюсь потерять контроль над сексуальными побуждениями моего тела и стараюсь держать его «под крышкой». Весь этот безумный конфликт – результат того, как проходило мое взросление, правда, пока я об этом не подозреваю. Оказывается, Жан-Мари – мужская модель и член французской олимпийской сборной по гребле. Неудивительно, что он такой импозантный. Нас приглашают в столовую, отвлекая от нашего вожделения. Можно облегченно перевести дух.

Хозяйка стоит за одним из многочисленных длинных столов, выстроившихся в столовой, и, ударяя деревянной ложкой по медной сковороде, кричит: «Bienvenue! Bon appétit!» («Добро пожаловать! Приятного аппетита!»). В центре каждого стола поставлены огромные миски со спагетти под красным соусом – просто и в то же время гламурно. Я сижу между Скарлетт и молодым французским парнем невинного вида по имени Анри. Мы неуклюже болтаем, преодолевая языковой барьер.

После обеда все перемешиваются, когда старомодная музыка сменяется французской эстрадой. Слышу разговоры о том, чтобы отправиться в клуб. Скарлетт присоединяется к другой группе, а я ухожу с Анри. Немного опьяневшая от вина, улыбаюсь ему и говорю: «Я пойду с тобой, только если смогу вести твою машину».

– Oui, bien sûr! (Да, конечно!), – говорит он с энтузиазмом. – Allons-y! (Поехали!)

У Анри крошечный красный Renault Le Car с механической коробкой передач, но ручка передачи находится не на полу, а выходит из приборной панели. Понятия не имею, как ей управлять. Мои инстинкты берут верх, и я разбираюсь на ходу, проезжая по кольцевой развязке у Триумфальной арки и вниз по Елисейским полям.

«À droite! À droite!» – кричит Анри, указывая направо, и «À gauche! À gauche!» – указывая налево. Мысленно делаю пометку, чтобы добавить их в свою коллекцию французских слов. Даже не догадываюсь, где припарковала машину.

Европейские дискотеки полностью отличаются от американских ночных клубов. Маленькие круглые столы для коктейлей установлены низко над полом, в окружении пурпурных бархатных пуфов, на которых сидят. Вместо рока или «новой волны» на танцполе вспыхивают электронные импульсы и цветные огни. Моя группа – VIP со своими шкафчиками для выпивки за стойкой бара. Бутылки ликера приносят с ведерками льда и миксерами. Девушки танцуют с девушками, некоторых из них я узнаю по фотографиям во французских журналах и чувствую уколы зависти. Помню одну из них, со светлыми волосами до пояса, – и тут я, с каштановыми волосами до плеч. Как бы то ни было, присоединяюсь и танцую часы напролет, пока не вспоминаю про раннюю деловую встречу.

– Скарлетт, я пойду домой! – кричу я и машу рукой, пытаясь привлечь ее внимание.

Анри вскакивает. «Chérie (Дорогая), я отвезу тебя!» Испытываю облегчение от того, что мне не придется выяснять, как добраться домой. На внешней стороне стекла образовался лед, а обогреватель автомобиля затуманивает ветровое стекло, но приятно согревает мои ноги. Я сбрасываю туфли, расслабляюсь и любуюсь видами, пока он ведет машину.

Кафе ночью выглядят очень красиво, со стульями на столах, перевернутыми вверх ножками. На мокрой дороге отражаются цветные огни уличных щитов. Я забываюсь в этой красоте. Анри кладет мне руку на шею сзади. Думаю, он собирается погладить меня, но он хватает меня за волосы и сует лицом в свою промежность. Его штаны расстегнуты, и он возбужден. Изо всех сил пытаюсь вырваться, но он крепко пихает мое лицо вниз на свой пенис всю дорогу к моей гостинице.

В ту же секунду, когда он останавливает машину, я выскакиваю, бегу к двери и яростно жму на звонок. Чувствую, что он идет за мной. Ночной портье открывает дверь, и я пробегаю с криком: «Нет, пожалуйста, не впускайте его!» Конечно, он не понимает моих слов. Анри преследует меня на лестнице, врывается в комнату и толкает меня на кровать. Он так быстро и резко рвет на мне блузку, что пуговицы разлетаются по всей комнате.

– Нет! Пожалуйста, нет! – кричу я.

Он засовывает свою руку под юбку, стягивая мое нижнее белье. Бью его в живот, и он отлетает к стене. Затем быстро встает и уходит. Запираю за ним дверь и падаю на кровать. Я лежу, противясь тому факту, что меня едва не изнасиловали. Выключаю свет и пытаюсь утихомирить этот ад. Когда представляю себе в деталях, что могло произойти, не могу с этим смириться. Пытаюсь избавиться от ужасающих картин, мелькающих в моем сознании. Я отчаянно пытаюсь переключиться.