Валтум - [4]

В те далекие времена, когда ваши предки все еще были кровными братьями обезьян, я бежал, гонимый неумолимыми врагами, из своего родного мира, став космическим изгнанником. Марсиане говорят, что я упал с небес подобно огненному метеору – вот так миф толкует спуск моего космического корабля. На Марсе я обнаружил зрелую цивилизацию, хотя и стоящую на несравнимо более низкой ступени развития, чем та, которая изгнала меня.

Короли и иерархи этой планеты, вероятно, прогнали бы меня прочь; но я сплотил вокруг себя небольшое число приверженцев, снабдив их оружием, значительно превосходящим все, что было создано марсианской наукой; и после великой войны я прочно здесь закрепился и завоевал много сторонников. У меня не было желания покорять весь Марс, я просто ушел в этот подземный мир, в котором и обитаю с тех пор вместе со своими подданными. За их преданность я даровал им долгожительство, почти равное моему собственному. Чтобы его гарантировать, одарил их также сном, по продолжительности равным моему. Они засыпают и пробуждаются вместе со мной.

Мы поддерживали этот порядок существования в течение многих веков. Я редко вмешивался в дела и поступки живущих на поверхности. Они же, однако, превратили меня в духа или бога зла; хотя зло, по моему мнению, это слово, не имеющее значения.

Я обладаю многими чувствами и способностями, неизвестными ни вам, ни марсианам. Мои восприятия и ощущения могут охватывать обширные сферы пространства или даже времени. Так я узнал о вашем бедственном положении и призвал вас сюда в надежде получить ваше согласие на определенный план. Короче говоря, мне надоел Марс, дряхлый мир, приближающийся к смерти, – я хотел бы осесть на более молодой планете. Земля в этом отношении меня вполне устроит. Уже сейчас мои последователи строят новый космический корабль, в котором я собираюсь совершить путешествие.

Я не хотел бы повторить печальный опыт своего прибытия на Марс, приземлившись среди народа, ничего не знающего обо мне и возможно настроенного враждебно. Вы, будучи землянами, могли бы подготовить многих из своих соотечественников к моему прибытию, могли бы собрать прозелитов, которые бы служили мне. Вашим вознаграждением – и их тоже – будет эликсир долгожительства. И у меня есть много других даров… драгоценные камни и металлы, которые вы так высоко цените. Есть также и цветы, чей аромат более соблазнителен и обольстителен, чем что бы то ни было еще. Однажды вздохнув, вы поймете, что даже золото по сравнению с ним ничего не стоит, а, надышавшись им, вы и все остальные ваши соплеменники с радостью будете служить мне.

Голос замолчал, оставив после себя вибрации воздуха, еще некоторое время вызывающие трепет у слушателей. Как будто перестала звучать чарующая музыка, в нежной мелодии которой едва улавливались зловещие обертоны. Она ошеломляла и смущала чувства Хэйнса и Чанлера, усыпляя их изумление и превращая его в некое неясное принятие и одобрение голоса и высказанных им заявлений.

Чанлер сделал попытку сбросить с себя эти обвораживающие чары.

– Где ты находишься? – спросил он. – И как мы можем знать, действительно ли ты сказал нам правду?

– Я нахожусь рядом с вами, – ответил голос, – но в настоящий момент я предпочитаю не показывать себя. Доказательства же всего того, что я вам рассказал, будут предоставлены вам в надлежащее время. Перед вами находится один из тех цветков, о которых я говорил. Как вы, возможно, догадались, это не скульптурное произведение, а антолит, или окаменелый цветок, привезенный, вместе с другими цветами того же вида, с моей родной планеты. Хотя при обычной температуре он не испускает никакого запаха, под воздействием тепла он начинает источать благоуханный аромат. Что же касается этого аромата… впрочем, вы можете судить сами.

Воздух в помещении не был ни теплым, ни холодным. Внезапно земляне почувствовали изменение температуры, как будто зажглось спрятанное рядом пламя. Казалось, тепло исходило от металлического треножника и хрустальной глыбы, накатываясь волнами на Хэйнса и Чанлера. подобно излучению невидимого тропического солнца. Жара стала знойной, но не нестерпимой. В то же самое время, как-то незаметно, земляне начали ощущать аромат, не похожий на что-либо вдыхаемое ими ранее. Неуловимое благоухание иного мира витало у их ноздрей, сгущаясь сначала медленно, а потом все интенсивнее и превращаясь в поток пряностей. Это половодье запахов казалось смесью приятной прохлады затененного листвой воздуха и жаркого зной.

Чанлер больше чем Хэйнс подвергся воздействию последовавших затем странных галлюцинаций; хотя и с разной степенью правдоподобия, их впечатления были до странности схожими. Внезапно Чанлеру показалось, что этот аромат уже не является для него абсолютно чужеродным, а был чем-то, что он помнил по иным местам и временам. Он попытался вспомнить обстоятельства, при которых ему уже встречался этот запах, и его воспоминания, появившиеся как бы из запечатанных резервуаров его предыдущего существования, приняли форму реальной действительности, заменившей окружающую его каверну. Хэйнс не был частью этой реальности, он исчез из поля зрения Чанлера. Потолок и стены пещеры также исчезли, уступив место раскинувшемуся лесу из древовидных папоротников. Их стройные перламутровые стволы и нежные листья покачивались своим великолепием, олицетворяя Эдем, освещенный лучами первобытного рассвета. Папоротники были высокими, но еще выше росли цветы, излучающие вниз из курильниц цвета белоснежной плоти все подавляющий сладострастный аромат.