Валтум - [11]

Задержав дыхание, чтобы не глотнуть газа, он повернулся к следующей Бутыли. Она разлетелась на куски после первого же удара, и вновь он почувствовал как бы легкий вздох, последовавший за этим.

Громовой голос, казалось, заполнял комнату, когда Хэйнс поднял свою палицу, чтобы ударить по третьей Бутыли:

– Глупец! Этим поступком ты приговорил к смерти себя и своего соотечественника – землянина.

Последние слова смешались с грохотом заключительного удара Хэйнса. Наступила гробовая тишина, перед которой, казалось, ослабело и отступило далекое приглушенное грохотанье механизмов. Землянин некоторое время смотрел на расколотые Бутыли, а затем, бросив бесполезный обломок своей палицы, разлетевшейся на несколько кусков, выбежал из помещения.

Привлеченные шумом битья сосудов, в зале появились несколько Айхаи. Они бесцельно и несогласованно бегали по помещению, словно мумии, приводимые в движение ослабевающим гальваническим током. Никто из них не пытался задержать землянина.

Будет ли наступление сна, вызванное газами, быстрым или медленным, Хэйнс не мог предположить наверняка. Насколько он мог судить, воздух в кавернах оставался неизменным: не чувствовалось ни запаха, ни ощутимого воздействия на его дыхание. Но уже сейчас, во время бега, он почувствовал легкую вялость и сонливость, и тонкая пелена, казалось, окутала все его чувства.

Казалось, что в коридоре начинают клубиться едва заметные испарения, и сами стены выглядели иллюзорными и нереальными.

Его бегство не преследовало каких-либо определенных целей или намерений. Он почти не удивился, когда словно спящего, погруженного в сновидения, его приподняло от пола и понесло по воздуху в каком-то необъяснимом воспарении. Было так, словно его захватил несущийся поток… или несли на себе невидимые облака. Мимо него быстро проплывали двери сотни секретных комнат, порталы, сотни таинственных залов, и он мельком видел колоссов, которые, выполняя различные поручения, пошатывались и клевали носом, оказываясь в поле действия вое более распространяющейся сонливости. Затем, как в тумане, Хэйнс увидел, что находится в комнате с высоким сводом, храпящей окаменелый цветок на треноге из хрусталя и черного металла. В гладкой скале противоположной стены комнаты открылась дверь, и непонятная сила бросила в нее Хэйнса. Еще мгновение он, казалось, падал вниз в подземелье, пролетая мимо огромной массы неизвестных механизмов и вращающегося диска, издающего адское гудение, затем он оказался стоящим на ногах, внутренность помещения приобрела устойчивые очертания, а диск возвышался прямо перед ним. Диск к этому моменту уже перестал вращаться, но в воздухе все еще пульсировали его дьявольские вибрации. Это место походило на механический кошмар, посреди переплетения блестящих спиралей и динамо-машин Хэйнс разглядел тело Чанлера, привязанное металлическими шнурами к раме, напоминающей дыбу.

Рядом с ним, застыв в неподвижности, стоял гигант Та-Вхо-Шаи; а прямо перед ним полулежало невероятного вида существо, части тела которого тянулись и извивались среди механизмов.

Некоторым образом существо это напоминало гигантское растение, с бесчисленными корнями, бледное и раздувшееся, ответвляющееся от луковицеобразного ствола. Этот ствол, наполовину скрытый от глаз, был увенчан ярко-красной чашей наподобие чудовищного цветка; из чаши же поднималась миниатюрная фигурка жемчужного цвета, сложенная утонченно красиво и пропорционально, фигурка обратила к Хэйнсу свое личико лилипута и заговорила звучным голосом Валтума:

– Ты победил, но не надолго, я не таю на тебя злобы. Я виню свою собственную беззаботность.

До Хэйнса голос доносился как отдаленные удары грома, слышимые уже наполовину заснувшим человеком. Постоянно останавливаясь и спотыкаясь, как будто собираясь вот-вот упасть, он пробрался к Чанлеру. Изнуренный и измученный, Чанлер молча смотрел на него с металлической рамы, и его вид вызывал у Хэйнса смутное беспокойство.

– Я… разбил Бутыли, – свой собственный голос показался Хэйнсу нереальным, доносившимся как сквозь пелену сна, – поскольку ты перешел на сторону Валтума, мне это показалось единственным, что можно было сделать.

– Но я не согласился на предложение Валтума, – медленно проговорил Чанлер. – Все это было только чтобы обманом заставить тебя уступить Валтуму… И они пытали меня, потому что я не сдавался… – голос Чанлера стал слабеть и, казалось, он больше не мог произнести ни слова. Медленно выражение боли и измученности стало исчезать с его лица, вытесняясь постепенным наступлением глубокого сна.

Хэйнс с трудом пытался постичь происходящее сквозь свою собственную дремоту, разглядел зловещего вида инструмент, похожий на заостренное металлическое стрекало, свисающий с пальцев Та-Вхо-Шаи. С ряда его тонких, как иглы, кончиков падал непрекращающийся поток электрических искр. Рубашка на груди Чанлера была разорвана, а на его коже от подбородка до диафрагмы была видна татуировка из крошечных сине-черных отметин, образующих дьявольский рисунок. Смутный, нереальный ужас охватил Хэйнса.

Хотя сон забвения все больше и больше овладевал его чувствами, Хэйнс сознавал, что слышит голос Валтума; и спустя некоторое время ему показалось, что он понимает значение произнесенных слов.