Вальс Мефисто - [49]

– Она прекрасно разбирается в людях, – заметил он. – Хотите приправу к мясу?

– Спасибо, нет.

Билл налил в бокалы французского вина и принялся за свою порцию.

– Вы сильно проголодались. Пола?

– До полусмерти. Сегодня днем у меня взяли уйму крови.

Проглотив кусочек, она вдруг резко отложила вилку.

– Что случилось? Мясо сыровато? – глянул на нее Билл.

– Нет. Просто я кое-что вспомнила. Той ночью, когда Майлз пошел в особняк Дункана – второго февраля, в ночь его смерти, – я помню, что он отдал пинту крови Дункану.

– И что же?

– Не нужна ли кровь жертвы тому, кто собирается приступить к магическому ритуалу?

– Пола, – вздохнул Билл, – я едва не решил, что мне удалось убедить вас, что эти люди не могут практиковать вуду.[12]

– Но именно в ту ночь, когда умер Дункан, я впервые заметила перемену в Майлзе, – настаивала она. – И если Дункан завладел его телом – можно назвать это как угодно, – то для совершения ритуала им и понадобилась кровь Майлза.

– Допустим, они намеревались отправить старого Дункана в тело Майлза и, допустим, они использовали кровь для ритуальной магии. Но сам ритуал вовсе не обеспечивает успех замысла.

– Но если это удалось, то настоящий Майлз умер и никто ни о чем не заподозрит, потому что убийство недоказуемо!

– Вот это совершенно верно. Подобное убийство было бы идеальным. Но они не совершали его, – он плеснул в бокалы вина, – хотя я согласен, что в дате смерти Дункана есть некое странное совпадение…

– Почему?

– Второе февраля – один из «святых дней» этой конфессии. Его называют «Сретенье Господне» и считается, что это – одна из ночей, когда Сатана посещает землю.

– Так по-вашему, это – лишь совпадение? Он поставил бутылку на стол. Впервые, с него слетела оболочка скептицизма.

– Говоря откровенно, я не знаю… Из кухни высунула голову экономка.

– Ну как ростбиф?

– Прекрасный. Все изумительно.

– Хорошо. Я принимаюсь за суфле. Джордж спрашивает, не принести ли еще дров из гаража. Буря усиливается.

– Не стоит, пожалуй, нам хватит. Спасибо. Она исчезла в кухне. Билл глянул в окно, за которым кружились под напором ветра набухшие снежинки.

– Кажется, Бантро правильно предсказали бурю, – заметил он, поворачиваясь к Поле. – Ну да ладно, на сегодня хватит историй о привидениях. Продолжим ужин. Если вы не попросите добавки, миссис Бантро посчитает себя оскорбленной.

– Наверно, манипуляции с маслом – это извращение католического обряда, – заметила Пола, игнорируя его предложение.

– Что вы имеете в виду?

– Если сатанизм – зеркальное подобие церкви, то он должен извращать церковные обряды. Например, «Черная месса» – ведь она предполагает служение обычной мессы наоборот?

– Да.

– А значит, масло служит «соборованием наоборот». То есть, пастор налагает масло на лоб умирающему католику и отправляет последний ритуал. И если сатанисты хотят убить человека, они делают то же самое – но наоборот! Когда Роксанна вылила на меня масло, помню, она закрыла глаза, словно читая молитву. Наверно, она действительно произносила ее, но делала это наоборот.

Билл улыбнулся.

– Что ж, тогда они могут радоваться, что Папа разрешил служить мессу на английском. Ведь запоминать латынь наоборот – чертовски сложно.

– Здесь нет ничего смешного, – смущенно произнесла Пола.

– Извините. Но достаточно о привидениях… вы согласны?

– Согласна.

Она принялась за мясо и некоторое время оба молча ели. Потом она потянулась за вином и заметила, что он наблюдает за ней, отложив нож и вилку. Его мысли довольно ясно читались на лице и, глядя на него, Пола не могла не смутиться – потому что думала о том же…

В одиннадцать отключили электричество.

– Проклятье! – бросил Билл, когда дом погрузился в темноту, смягченную пламенем очага. – Наверно, ветер повредил линию электропередачи.

– Может, это лишь на пару минут, – предположила Пола, сидя на диване и приканчивая ложечкой вторую порцию ванильного суфле, извлеченного из холодильника.

– Возможно, – согласился Билл, подходя к окну и всматриваясь наружу. – Но есть вероятность, что это продлиться до утра. И мы останемся без тепла на всю оставшуюся ночь. Прекрасно!

Порывы мощного ветра гнули деревья и те царапали стены дома мертвыми ветвями. Снежинки проносились за окном словно пули. Билл обернулся и поглядел на очаг.

– Не помешает принести еще дров. И устроить вечеринку с одеялом перед очагом.

– Вам не страшен такой ветер?

– Бантро уже спят, и я не хочу будить Джорджа. Жаль, что я не попросил его добавить дров перед ужином…

– Не лучше ли подождать? Может, электричество скоро дадут.

Билл, сидя на полу у ее ног, всматривался в пламя. Пола любовалась игрой света, скользящего по его лицу.

– Пола, ведь вы любили Майлза?

– Да.

– А что, если его личность изменилась навсегда?

– Наверно, тогда я покину его.

Он смолк, и Пола задумалась над тем, не было ли это намеком на возможность его женитьбы на ней в случае ее ухода от Майлза. С годами супружества забылась искренняя радость общения с совершенно новым человеком, ощущение влечения и удовольствия от флирта – этого старомодного, но наилучшим образом объясняющего ситуацию термина.

Потом она вспомнила Майлза – подлинного Майлза; с его теплотой, силой и слабостями, – как хорошо им было вместе и как долго они боролись за его карьеру. Как могла она забыть об этом? А что, если он все же не изменился? И «новый» Майлз вовсе не был таковым? В то время, как она его жена, сидя в гостиной едва знакомого мужчины мечтает выйти за него замуж…