Валерий Легасов: Высвечено Чернобылем - [10]

Но сама Оперативная группа нервозности не проявляла, просто настаивала на дополнительных измерениях, уточнениях, всячески стараясь понять истинное положение вещей. При этом в своих решениях Оперативная группа стремилась всегда идти по пути максимальной защиты интересов людей. Скажем, из всех возможных вариантов распространенности зараженной зоны, величины денежной компенсации, которая потребовалась бы эвакуированным людям, принимались решения в пользу пострадавших от аварии. Это касалось каждого случая.

Оперативная группа поразила меня и тем, что она не проявляла стремления законсервировать ранее принятые решения. Принимались первичные решения о сроках пуска 1 и 2 блоков, о времени завершения работ по сооружению «саркофага», или о работах по 5–6 блокам, или по консервации г. Припяти, – но если вдруг появлялись новые экспериментальные данные, которые показывали, например, что г. Припять может быть не законсервирован, что он может быть дезактивирован и в какой-то части заселен, то Оперативная группа меняла ранее принятые решения и не видела в этом криминала.

Оперативной группе приходилось неоднократно рассматривать вопрос по принятию или непринятию иностранной помощи, которая предлагалась в этот период времени.

После посещения Н.И. Рыжковым и Е.К. Лигачевым района бедствия и оценки ими ситуации поступила команда – первый состав Правительственной комиссии заменить на второй. Борис Евдокимович оставался руководителем Правительственной комиссии, но было принято решение дальнейшую работу на месте вести дублирующими составами. Первая группа отбыла в Москву, а в зоне появился дублирующий состав во главе с заместителем Председателя Совета Министров СССР И.С. Силаевым. Б.Е. Щербина предложил задержаться мне и В.А. Сидоренко для того, чтобы довести до конца работу: Сидоренко – по выявлению причин происшедшей аварии, а мне – по локализации аварии в самом блоке. Формально в команде И.С. Силаева меня должен был заменить заместитель директора нашего института Е.П. Рязанцев, он приехал во второй группе. В этой же группе приехал Е.П. Велихов.

Подготовка арматурных сеток для штольни, подводимой под реакторное отделение. Фото А.Г. Ахламова.

Опасность в нижней части реактора. «Китайский синдром»

Он приехал с опасением, о котором я докладывал тоже и Н.И. Рыжкову, и Е.К. Лигачеву: что в принципе нас волнует неопределенность геометрического положения остатков реактора. Ясно, что тепловыделение из этой массы продолжается, и какое-то вертикальное движение этой массы топлива может наблюдаться. При этом нас волновало два обстоятельства: не может ли это движение привести к тому, что в каком-то локальном районе создастся вновь критически масса, и вновь начнут нарабатываться короткоживущие радиоактивные изотопы. Хотя мы и надеялись, что большое количество введенного бора – около 40 тонн – равномерно смешалось с этой массой, но полностью снять угрозу возникновения «локальных реакторов» было нельзя. Волновало нас и то, что температуры могут оказаться достаточно высокими в этих тепловыделяющих массах, и какие-то элементы конструкции нижней части реактора могут не выдержать. Могут не выдержать высокой температуры бетоны, может часть топлива попасть в нижний и верхний барботеры. Мы еще не знали к тому времени, есть ли там вода. Боялись, например, что если заметная масса горячего топлива попадет туда, то мощное парообразование вынесет дополнительное количество аэрозолей наружу, загрязнив дополнительно территорию.

Иван Степанович Силаев принял решение, во-первых, выяснить, есть ли вода в верхнем и нижнем барботерах.

Оказалось, что вода есть. Были проведены необходимые операции по ее удалению. Я повторяю, что удаление воды проводилось для того, чтобы не допустить крупного парообразования, причем уже было ясно, что какого-то второго парового мощного взрыва произойти не могло, а могло быть интенсивное парообразование с выносом большого количества радиоактивных частиц пыли. Поэтому на всякий случай воду нужно было удалить, а в случае необходимости введения охлаждения тогда, когда масса уже попадет в эти помещения, воду можно было снова ввести в эти помещения как охлаждающий фактор. Вот такие решения и были приняты и запротоколированы.

В это время появился Евгений Павлович, стал говорить о возможности «китайского синдрома», о том, что эти барботеры – нижний и верхний – будут проплавлены, и что какая-то часть топлива может попасть в землю и дальше, проплавляя землю, дойти до водоносных слоев. Водоносные слои под Чернобыльской атомной станцией (и в этом смысле она была очень неудачно поставлена) располагались на глубине 32 метра, и, конечно, даже если какая-то часть топлива попала бы туда, то возникла бы угроза заражения достаточно большого бассейна, питающего заметную часть Украины. Вероятность такого события представлялась чрезвычайно малой, но, тем не менее, как превентивную меру после некоторых колебаний все-таки приняли. Евгений Павлович настоял на том, чтобы нижний поддон под фундаментной плитой реактора был сооружен. Для этого очень активно работали шахтеры во главе со своим министром тов. Щадовым и специалисты из Минспецтяжстроя во главе с министром Брежневым, которые вели работы по созданию соответствующих тоннелей под фундаментной плитой 4-го блока с тем, чтобы потом в этих тоннелях можно было заложить бетонные плиты, причем бетонные плиты с возможностью их охлаждения. И все это было сконструировано и сделано за достаточно короткий срок.