Валентина Серова. Круг отчуждения - [14]
Но если уж романы мать и дочь с Енукидзе и Косаревым действительно крутили, то проблемы у семейства Половиковых начались серьезные.
Сначала слетел Енукидзе.
«Существует несколько версий о причинах самоубийства Аллилуевой, — писал Лев Разгон. — Среди них и та, что она не выдержала преследования Сталиным старых партийцев, в том числе и ее друзей. Думаю, что это было не так, и желаемое выдавалось за действительное. В кругах, близких к партийному Олимпу, о причинах самоубийства жены Сталина были более точные сведения. Это было время, когда Сталин объявил, что «жить стало веселее». Очевидно, он полагал, что веселее должны жить не только его подданные, но и он сам. И начал участвовать в той свободной и веселой жизни, которую вел его самый близкий, еще с юности, человек — Авель Енукидзе. И тогда пошли слухи о том, что железный Коба размягчился...
Содержание письма, оставленного Аллилуевой, было известно там, «наверху», и живо обсуждалось в семейных кругах. Надежда Сергеевна писала, что она не может видеть, как вождь партии катится по наклонной плоскости и порочит свой авторитет, который является достоянием не только его, но и всей партии. Она решилась на крайний шаг, потому что не видит другого способа остановить вождя партии от морального падения.
Широкое хождение получила легенда, что Аллилуеву застрелил сам Сталин. Это совершенный апокриф; Сталин сам никогда никого не убивал и, вероятно, был просто не способен это сделать. А о том, что такая легенда может возникнуть, он понимал. Когда Сталина и Авеля вызвали с гульбища, где они предавались изнеженности нравов, Енукидзе предложил составить акт о скоропостижной смерти из-за сердечного припадка. Сталин был мудрее и отказался...
«Общественное мнение» тех, которые составляли основной слой «старейших» ригориствующих функционеров, — было смущено и даже возмущено всей этой историей. Бедный Сталин должен был еще считаться с этой толпой старых, ничего не понимающих дураков. Надо было им кого-то кинуть... И он бросил на пики своего ближайшего друга. На последовавшем вскоре Пленуме ЦК Енукидзе был обвинен в моральном разложении. Его исключают из состава ЦК. снимают с поста секретаря ЦИКа и выгоняют из Москвы — отправляют руководить Минераловодскими курортами».
Черед Косарева приближался.
21 июля 1937 года на встрече в Кремле состоялась у него тяжелая беседа со Сталиным. Приглашены комсомольские секретари. Сталин обратился с упреком: «ЦК ВЛКСМ не помогает органам внутренних дел разоблачать врагов народа в комсомоле. А их, мол, пруд пруди не только среди рядовых комсомольцев, но и в руководстве ВЛКСМ на разных уровнях».
Косарев возражал, настаивал на честности и преданности своих сподвижников. Кампания по разоблачению секретарей комсомола, на которой настаивал вождь, шла вяло.
«Косарев, я вижу, вы не желаете возглавить эту работу», — холодно, отстраненно бросил на прощание Сталин. И ни единого слова, ни единого вопроса либо совета по содержанию комсомольской работы.
Это был первый звонок. Затем Сталин объявил ему, что косаревский тесть, В.И. Нанейшвили, — его враг. Косарев конфликтовал в открытую с Берией. Постепенно он узнавал, что повсюду арестовывали районных секретарей комсомола — его близких друзей, товарищей по работе. Ну и главное — Косарев действительно не хотел разоблачать врагов народа. Не получалось у него.
Кампания по разоблачениям во всю мощь разворачивалась и в театральном мире. Шпионы, враги и диверсанты проникали уже в святая святых. В 1936 году — кто бы мог подумать! — подпольная группа мхатовцев из МХАТа-2 вела подкоп под Большой театр, где проходили съезды партии. Хотели взорвать правительственную ложу Сталина, ни больше ни меньше. Поэтому помещение МХАТа-2 на Театральной площади отдали Центральному детскому театру, а вторую мхатовскую труппу расформировали Другие театры тоже порядком потрепали. Ю. Завадского с труппой отправили в Ростов-на-Дону.
Театр Каверина закрыли еше в 1936-м. Труппу слили с Московским рабочим художественным театром, и теперь он стал называться Новым. Разогнали Театр миниатюр. Тучи сгустились над Мейерхольдом. Репрессии шли полным ходом.
ТРАМ слили со студией Рубена Симонова.
«А когда сливали, то, уж конечно, часть трамовцев выплеснулась, — рассказывает М. Волина. — Огненная Зина Нарышкина, где она? В Ташкенте! А муж ее? Трамовец Николай Рытьков? Он... только тихо, оказался иностранным агентом! Семперантист... Семперантисты все шпионы. Не расстреляли... 25 дали! Зинка его ждать собирается... В Ташкенте!
А Валька? Что Валька? Она с Зинкой из-за Рытькова дралась. Ну и что? Замуж за Рытькова Зинка вышла, а не Валька!.. Зинка очутилась в Ташкенте — Валька осталась в Москве.
В 1938 году художественным руководителем ТРАМа назначается бывший худрук так называемого МХАТа-2 Иван Николаевич Берсенев. Логики тут вроде бы нет. МХАТ-2, один из любимых театров москвичей, закрыли, Берсенева заклеймили, а двух лет не прошло, как поставили во главе другого театра.
Логики искать не приходится. ЦДТ, стараниями его худрука Наталии Сац — молодой, энергичной, завлекательной (шуба из леопарда, французские духи), — отдается помещение МХАТа-2. А... через недолгое время молодую завлекательную Наташу обвиняют в связи с французским послом Буллитом. Она, дескать, вместе с ним по подкопу, мхатовцами-вторыми вырытому, под ложу Большого театра подкапывалась. Наталию Сац арестовывают.
«Рассуждения о Греции» дают возможность получить общее впечатление об активности и целях российской политики в Греции в тот период. Оно складывается из описания действий российской миссии, их оценки, а также рекомендаций молодому греческому монарху.«Рассуждения о Греции» были написаны Персиани в 1835 году, когда он уже несколько лет находился в Греции и успел хорошо познакомиться с политической и экономической ситуацией в стране, обзавестись личными связями среди греческой политической элиты.Персиани решил составить обзор, оценивающий его деятельность, который, как он полагал, мог быть полезен лицам, определяющим российскую внешнюю политику в Греции.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.