Валентин Понтифик - [20]

Слит вышел вместе с ним, и за дверью неожиданно поймал за запястье и притянул к себе. Хиссун с изумлением понял, что в этом человеке, будто в скрученной пружине, таится немалая сила.

– Просто хочу сказать тебе, парень, – я резко разговаривал с тобой вовсе не потому, что имею что-то против тебя.

– Я такого и не думал вовсе.

– Ну, вот и хорошо. Я не хочу ссориться с тобой.

– И я с вами, Слит.

– Думаю, когда начнется война, нам с тобой предстоит много работать вместе.

– Если война начнется.

Слит горько улыбнулся:

– Начнется, можешь не сомневаться. Но я не хочу сейчас с тобой спорить, скоро ты и сам придешь к такому же выводу. Валентин не видит беды, пока она его за пятку не цапнет – такой уж он… добрый чересчур и, как я считаю, слишком уж склонен верить в добрые намерения других. Но ты-то ведь не таков, парень? У тебя глаза открыты. Думаю, это в тебе и ценит корональ больше всего. Ты меня понимаешь?

– Слит, ночь выдалась очень уж напряженная…

– И то верно. Иди, поспи, парень. Если сумеешь.

Глава 9

Первые утренние лучи солнца коснулись неровного серого топкого берега юго-восточного Зимроэля и осветили печальный ландшафт бледно-зеленым светом. Приход рассвета в одно мгновение разбудил пятерых лиименов, что спали в драной, многократно залатанной палатке, поставленной на склоне песчаной дюны в пятистах ярдах от моря. Не говоря ни слова, они поднялись, набрали полные ладони сырого песка и стали тереть им грубую рябую серо-черную кожу на руках и груди, совершая утреннее омовение. Потом, выйдя из палатки, повернулись к западу, где еще слабо светилось в темном небе несколько звездочек, и приветствовали их традиционным салютом.

Возможно, с одной из этих звезд явились их предки. Они понятия не имели, с которой именно. Никто из них. С тех пор как первые лиимены прибыли на Маджипур, прошло семь тысяч лет, и за это время большая часть знаний была утрачена. Все это время лиимены бродили по всей огромной планете, брались за самую простую и черную работу и давно позабыли, откуда пришли. Но когда-нибудь они снова это узнают.

Самый старший развел огонь. Самый младший принес шампуры и нанизал на них мясо. Две женщины молча взяли шампуры и держали их над пламенем, пока не услышали песню капающего жира. Молча они раздали всем куски мяса, и, не говоря ни слова, лиимены приступили к единственной за день трапезе.

Так же молча они вышли из палатки: старший мужчина, потом две женщины, потом еще двое мужчин – пятеро худых широкоплечих созданий с плоской широкой головой и тремя свирепыми яркими глазами на ничего не выражающих лицах. Они спустились к краю моря и встали на узкой полоске мыса вне досягаемости прибоя, как делали каждое утро на протяжении многих недель.

Они молча ждали, и каждый из них надеялся, что новый день позволит им увидеть приход драконов.

Юго-восточное побережье Зимроэля, огромная провинция под названием Гихорна – это один из самых мрачных концов Маджипура: всеми забытое место, в котором нет городов, край скудной серой песчаной почвы, влажных порывистых ветров и невероятно сильных и разрушительных песчаных бурь, которые могут разразиться в любое время без всякого предупреждения. На сотни миль вдоль этих безрадостных берегов нет ни одной естественной гавани, только бесконечная гряда низких выветренных холмов спускается к мокрой полоске берега, о который с унылым и печальным звуком разбивается прибой Внутреннего моря. Исследователи, которые в ранние годы освоения Маджипура осмеливались сунуться в этот заброшенный район западного континента, рапортовали, что здесь нет ничего такого, что заслуживало бы внимания, и на планете, столь богатой красотами и чудесами, это было просто убийственной характеристикой.

Поэтому, пока осваивали континент, Гихорна оказалась забыта. Основывалось поселение за поселением – сперва Пилиплок в середине восточного побережья, в устье широкой реки Зимр, потом Пидруид далеко на северо-западе и Ни-мойя в большой излучине Зимра, в глубине материка, Тил-омон, Нарабаль, Велатис, сверкающий Дюлорн – город гэйрогов и много других. Заставы превращались в деревни, деревни – в города, города – в мегаполисы, от которых во все стороны по невероятным просторам Зимроэля расползались мелкие поселения. Ну а Гихорна оставалась незаселенной и никому не нужной. Даже метаморфы, в конце концов побежденные и загнанные лордом Стиамотом в лесную резервацию, которую отделяла от западного края Гихорны река Стейч, не желали пересекать реку и жить в этих унылых местах.

Много позже – через тысячи лет, когда большая часть Зимроэля сделалась такой же цивилизованной, как Алханроэль, немногочисленные поселенцы в конце концов обосновались и в Гихорне. И почти все они были лиимены – простой и нетребовательный народ, так и не влившийся толком в общую жизнь Маджипура. Казалось, они специально держатся все время в стороне, зарабатывая по нескольку мерок то здесь, то там – продавцы жареных сосисок, рыбаки, сезонные рабочие… Жизнь этого кочевого народа представлялась всем остальным расам Маджипура тусклой и безрадостной, и неудивительно, что они откочевали в тусклую и безрадостную Гихорну. Здесь они основали маленькие деревушки, забрасывали сети прямо за полосой прибоя и ловили кишащих в воде серебристо-серых рыбок, копали в песке ямы-ловушки на больших крабов с глянцевым восьмиугольным панцирем, которые сотнями сновали по берегу, а к праздникам охотились на медлительных, но вкусных дхумкаров, что жили в дюнах, до половины зарывшись в песок.