Валентайн - [4]
Она подняла черепаху в сложенных чашечкой ладонях. Ее лапки были на удивление сухими; Симона знала, что так и будет, но ей всегда представлялось, что эти твари должны быть склизкими и влажными, и ей так и не удалось избавиться от этого ощущения. Черепашка не пыталась сбежать, она жила у Симоны всю жизнь — с тех пор как вылупилась.
Симона погладила пальцем маленькую головку. Поцеловала, не прикасаясь губами. И прошептала слова: Вечность, вечность, вечность.
Потом резко подалась вперед и откусила черепашке голову.
Тут же выплюнула ее на стол вместе с кровью и желчью. Из раны на обезглавленном тельце текла темная жидкость. Тельце в руках у Симоны дергалось в конвульсиях, пока она поливала себя черной кровью — себя, стены, стол. Кровь шипела, попадая на пламя свечей и стекая на воск. Симона кружилась на месте, выпевая какие-то странные нечленораздельные фразы.
Наконец обезглавленное существо затихло. Его жизненная сила иссякла. Симона вытерла кровь с губ и щек рукавом и снова уселась на стол. Бросила тельце в ведро для мусора под столом. Туда же отправилась и голова, ударившись с тихим стуком о тела других обезглавленных черепашек. «Слава Богу, — подумала Симона, — что мне удалось сохранить все зубы». Она сковырнула ногтем с коренного зуба кусок сырого черепашьего мяса и щелчком отправила его в ведро. Завтра на очереди крысы. Млекопитающие — они всегда лучше.
Симона не знала, сколько сейчас времени — в комнате без стен не было часов, — но она чувствовала, что репортер уже на подъезде. Здесь, в поместье, так мало людей, что любое присутствие можно почувствовать вполне ясно — как по ряби на воде в тихой заводи можно определить, сколько камушков лежит на дне. Это будет обычное интервью, для одного из журналов вроде «Enquirer», и в печать все равно пойдет не то, что скажет Симона, а что додумают репортер и редактор. Она закрыла глаза и сосредоточилась. Вонь от крови почти забивала смешанный аромат свечей.
Она попыталась спроецировать свои мысли вовне и прикоснуться к сознанию репортера. Она любила узнать человека еще перед встречей лицом к лицу. Симона вдруг поняла, что репортер — женщина. Еще с тех времен, когда она выступала на сцене, она знала, что «прочитывать» женщин гораздо сложнее, чем мужчин; как будто вся жизнь у женщин проходит в тайне, и они безотчетно вырабатывают в себе привычку скрывать от других то, что на самом деле нет никакой необходимости укрывать.
Эта женщина была вся в расстройстве. Вся в напряжении. Что-то подталкивало ее к встрече с Симоной Арлета, что-то более сильное и насущное, нежели задание редакции, — какая-то невысказанная потребность в душе самой женщины.
Это хорошо. Симона любила загадки и тайны. Любила наблюдать за работой Судьбы, которая заплетала и расплетала нити отдельных судеб.
Женщина будет здесь через час. Сейчас она почему-то остановилась. Было несложно за ней проследить. Она сидела, погрузившись в печаль. Симона вбирала в себя это чистое, без примесей чувство, смакуя его вкус. Оно подкрепило ее и придало ей сил, как шоколадный батончик. Горе, печаль, огорчение — ее самые любимые эмоции.
Разумеется, женщина ничего не почувствовала. И все же... теперь между ними установилась связь... марионетка и кукловод... охотник и добыча.
Симона даже вскрикнула от восторга. Резко развела руки, скользя ладонями по мраморной столешнице. Свечи попадали на пол. Ей было так хорошо и тепло, она себя чувствовала защищенной плотным покровом эмоций той, другой женщины... наконец она успокоилась и включила переговорное устройство системы внутренней связи.
— Жак, — сказала она в микрофон. — Жак! Приготовься принять еще одну гостью. Сценарий, наверное, полупоказной. И... время близится к ужину... давай сегодня устроим ужин при свечах — из тех, которые так хорошо у тебя получаются.
Она взглянула на мусорную корзину.
— На первое — черепаший суп, — добавила она. — Пора вынести мусор.
• ищущие видений •
Особняк органично вписывался в окружающий пейзаж из песчаника и смотрелся почти как горное жилище древних индейцев. Она припарковала машину. В ближайшей пещере, скрытой от глаз стеной камня, был лифт, который привез ее в самое сердце берлоги Симоны Арлета.
Дворецкий в ливрее проводил ее в приемную. Комната была убрана в новом юго-западном стиле. Одну стену полностью занимала фреска с изображением обрядовой пляски качина[6], с танцорами в масках, которые размахивали какими-то штуковинами, похожими на причудливую кухонную утварь. Петра присела на небольшой диванчик. Диванчик был мягким и очень уютным, он как бы принял очертания ее тела и обнял ее со всех сторон, так что у Петры возникло странное ощущение, как будто она плывет в околоплодных водах. Свет был приглушен и шел словно бы ниоткуда или, наоборот, отовсюду — во всяком случае, Петра его источника не заметила. На журнальном столике рядом с диваном лежали журналы — обычный набор, который можно найти на столике в приемной дантиста. Петра пролистала «Time»; там была маленькая статья о предстоящем конкурсе двойников Тимми Валентайна, который пройдет в Лос-Анджелесе.
Холодный чай появился словно по волшебству. Он слегка отдавал ароматом пассион фрукта. А потом, когда Петра уже начала волноваться насчет легендарной Симоны Арлета — появится она вообще или нет, — фреска беззвучно отъехала в сторону, и перед Петрой предстала королева медиумов. Она сидела в роскошном кресле «Папасан», одетая в платье из многослойной «летящей» ткани, ее пухлые пальцы были унизаны кольцами в стиле Liberace
Это — самая стильная, самая культовая, самая талантливая книга в жанре «ужасов» за последние двадцать лет. Это — «Вампирский Узел». Нервная, горестная, черная рок-легенда о мальчишке-вампире, что, принужденный каждонощно высасывать из людей силу жизни, каждовечерне платит людям, отдавая им себя в бешеном драйве концертных «сейшнов»… Это — «Вампирский Узел». Это — путь горя. Путь крови. Путь славы. Боль убийства и умирания, которая, начавшись много веков назад, длится и длится. Тянется и вибрирует,как «струна на пределе».
Самая стильная вампирская сага нашего времени завершается!Бойтесь своих желаний – ведь иногда они сбываются!Рок-кумир «черных готов», не стареющий мальчик-вампир Тимми Валентайн сумел совершить невозможное – обменяться судьбой с двойником – Ангелом Смерти Эйнджелом.Многого ли он добился, когда стал смертным?!Нет больше запредельного Темного Дара песен...Есть – сводящий горло страх смерти и судьба, обрекающая на новую встречу и новую схватку с Эйнджелом, обладающим вампирской сутью Тимми.
Один из великих инквизиторов сталкивается с пришельцем. Кто он для него — порождение дьявола или посланник небес. Общение с этим существом способно изменить всю жтзнь святого отца.fantlab.ru © Kons.