Валашский дракон - [75]

Джурджу стояла на открытом месте, на берегу Дуная, сейчас замёрзшего, занесённого снегом, как и всё вокруг. Лес отступал от крепости далеко. Оно и понятно – застава на то и застава, чтобы никто не подобрался к ней незаметно, поэтому бей Никопола увидел приближающееся большое войско заранее и поднял мост. Напрасно просил Юнус, который со связанными за спиной руками топтался на другой стороне крепостного рва:

– Впустите меня!

Румынский государь вместе с конницей находился неподалёку и наблюдал.

Нынешний бей Никопола, Хамза-паша, воевавший вместе с султаном и под стенами Константинополиса, и в Морее, не боялся христиан, однако предпочитал избегать лишних опасностей и поэтому моста не опускал. Прикинув расстояние, которое должна преодолеть вражеская конница, чтобы достигнуть ворот, турецкий военачальник понял: Влад и сам сомневается, успеет ли влететь в крепость на хвосте у Юнуса. Враг словно предлагал Хамзе сыграть в азартную игру. Однако поле битвы – не место для азартных игр. Тут лучше действовать наверняка.

Когда грек, очень расстроенный, повернулся и пошёл восвояси, то услышал, как над головой засвистели каменные ядра, – из крепости начали обстреливать неприятеля. Юнус воспрянул духом и, путаясь в длинных полах шубы, даже потеряв тюрбан, кинулся к воротам, но оказалось, что румынская конница, уходя из-под обстрела, поскакала не прочь от стен, а наоборот, приблизилась. Осаждённые по-прежнему не дерзали опускать мост ради одного человека, пусть и высокопоставленного, но не оставляли надежды отогнать врага подальше, поэтому, коль скоро каменные ядра уже не могли никому повредить, настала очередь стрел.

Правда, турецкие лучники не слишком следили, куда летят их стрелы, поэтому недавний посол сильно испугался, когда справа и слева от него с противным звуком начали втыкаться в сугроб оперённые палочки, становящиеся очень похожими на засохшие стебли травы. Юнус упал, прижался к земле и, наверное, уже не знал, которому богу молиться – христианскому или магометанскому.

Тем временем конница во главе с Владом начала отступать, а к стенам подошли румынские лучники с большими щитами из ивовых прутьев, почти непроницаемыми, и начали в свою очередь обстреливать турок, собравшихся на стенах.

Тогда в крепости решили, что незачем тратить стрелы понапрасну, и бой стих, а Юнуса, всё-таки оставшегося невредимым, румынские воины приволокли к Владу и бросили возле копыт княжеского коня.

Глядя на своего пленника, румынский государь с напускным возмущением воскликнул по-турецки:

– Куда это годится, уважаемый посол! Бей Никопола сам меня пригласил, но не даёт мне попасть в крепость. Отправляйся снова и проси, чтоб мост опустили.

– Умоляю тебя, Влад-бей, не заставляй меня, – почти заплакал Юнус.

– А вдруг в этот раз удастся, – пожал плечами Влад.

Ответ оказался неожиданным:

– Я должен предупредить тебя, Влад-бей, что в крепости гораздо больше воинов, чем ты думаешь. Там есть даже конница, – торопливо заговорил грек, а румынский государь удивился:

– Откуда в крепости конница?

– Так было задумано, – признался Юнус. – Мы с беем Никопола хотели заманить тебя сюда и поймать, однако не ожидали, что ты приведёшь всё своё войско. Бей Никопола полагал, что ты возьмёшь в поездку малое количество людей, примерно равное численности крепостного гарнизона Джурджу. Бей Никопола сказал мне: «Когда Влад-бей подъедет совсем близко, из крепости выйдут мои воины, которых окажется в несколько раз больше, чем у нашего гостя, а дальше сам знаешь». Но ты, Влад-бей, проявил мудрость и дальновидность, и теперь получается так, что твоих людей больше.

– Ах, вот оно как! – воскликнул румынский князь, оглянувшись на Молдовена и Войко.

– Никто не откроет тебе ворота, – продолжал рассказывать грек. – Бей Никопола понимает, что у него не достаточно сил для нападения, но достаточно, чтобы успешно обороняться. Ведь у тебя нет пушек.

– Такую крепость можно взять и без пушек.

– Можно, но трудно, Влад-бей. Ты хочешь взять Джурджу, используя меня как приманку, и это очень умно, но всё же я позволю себе кое-что предложить, хотя и понимаю, что такой хитрый человек, как ты, не сильно нуждается в моих советах.

– С чего это ты льстишь мне? – усмехнулся румынский государь.

– Здесь нет лести, Влад-бей, – горячо заверил его Юнус. – Я готов идти и просить, чтоб меня впустили, но не сейчас. Если хочешь сохранить жизни многим своим людям и мне заодно, – грек тяжело вздохнул, – лучше дождись ночи и сделай вот что…

Зимние ночи обманчивы. Вглядываешься в даль и кажется, что вокруг видно хорошо и что на белом снегу невозможно спрятаться. Кажется, что всякий, даже будучи белым, выдаст себя движением или тенью, однако это не так. Зимние ночи обманчивы, а человек доверчив. Он всерьёз полагает, что белизна отгоняет темноту. На самом же деле вдали всё расплывается, и если кто-то медленно и осторожно движется по полю, хранящему следы дневной битвы, истоптанному и изрытому, он останется незамеченным. На снегу много неподвижных теней, среди которых легко затеряться другим теням, подвижным. Ночью даже яркий огонь обманывает человека. Человек думает, что если зажжёт огни, то станет лучше видеть происходящее вдалеке. На самом же деле всё наоборот – сидя в полной темноте, разглядишь куда больше.