Валашский дракон - [30]

– Ты почему караул несешь не в шлеме? – обратился он к одному из латников. – Что? Жарко? В бою тоже жарко, братец, так что терпи и не вздумай увиливать, потому что если я вдруг увижу, что загар на твоей мордашке не по форме шлема, тебе несдобровать.

Джулиано мог поклясться, что уже где-то слышал эту шутку. «Наверное, шуточки у вояк везде одинаковые», – подумал он.

– Значит, в башню приходить будешь ты и старик? – меж тем допытывался кастелян.

– Да.

– А рисовать будете долго?

– Около месяца, – ответил Джулиано, хотя в зависимости от настроения учителя этот срок мог растянуться вдвое.

– Приходить станете каждый день?

– Да, наверное.

– И в которое время?

– Часов в десять. А к полудню уже будем заканчивать.

– Всего-то по два часа в день, – подсчитал комендант. – А не мало?

– Если человек не умеет позировать, то редко выдерживает дольше часа подряд, – пожал плечами флорентиец.

– Ну, тут особый случай, – возразил собеседник. – Это ж невольный человек! Сидит взаперти, заняться ему нечем. Пускай уж лучше сидит и позирует, чем воронов ощипывать.

– Воронов ощипывать? – удивлённо переспросил Джулиано.

– Да, – ответил комендант. – Есть у него такое развлечение. Тут воронов много близ крепости живёт. Вот он их и пытается ловить. Одного даже поймал. Сперва долго прикармливал – оставлял съестное на окне, – а затем умудрился поймать и выдрал ему все перья из крыльев. Этот ворон с ним в комнате жил. Долго жил. Может, полгода, а затем исчез. Я спросил, куда ж этот пернатый жилец подевался.

– И что ответил узник? – молодой флорентиец аж дыхание затаил от любопытства, потому что история, которую он сейчас слушал, тут же связалась в его голове с вороном на гербе Его Величества короля.

«А этот Дракула – настоящий изменник! И не раскаивается!» – подумал Джулиано, повторив свой вопрос:

– Так что же ответил узник?

– Сказал, что ворон улетел, – проговорил комендант.

– Улетел? – с недоверием переспросил флорентиец.

– Вот и я не верю, – кивнул комендант. – Уж не знаю, что стало с этой птицей, но наверняка умерла она мучительной смертью.

– А Его Величество знает об этом происшествии? – насторожился Джулиано.

– Его Величеству я письменно доложил всё, как было, – сказал комендант, – но никаких новых распоряжений после этого мне не давали.

– Что ж, – флорентиец пожал плечами, – такое обращение с птицей вполне соответствует тому, что я слышал об узнике ранее.

Юноша старался выглядеть спокойным, но в глубине души заволновался, потому что вдруг представил, что придётся посещать Соломонову башню каждый день и смотреть в глаза этому страшному человеку, который там заперт. «И ведь я сам сказал коменданту, что буду ходить в башню вместе с учителем, – с тоской подумал Джулиано. – Лучше б я этого не говорил».

Сразу вспомнились все ужасные рассказы о Дракуле, слышанные ранее, но последним в этой череде оказался не такой уж ужасный рассказ о купце и ста шестидесяти золотых монетах, услышанный во время путешествия по реке. Ах, как захотелось флорентийцу поверить словам корабельщиков, утверждавших, что Дракула «добрый человек»!

«О, если бы он и в самом деле был добрым! – мысленно сокрушался Джулиано. – Но, к сожалению, он злодей. Страшный злодей! И, как теперь выяснилось, этот злодей не оставил своих жестоких привычек даже в заточении! А что будет, если он вдруг рассердится на меня или на учителя? Сможем ли мы защитить себя? А вдруг прольётся кровь?» Ученик придворного живописца уже представил собственную кровь, льющуюся на пол, поэтому вздрогнул, когда комендант предложил:

– Сходим сейчас к нему?

– К кому? – глухим голосом спросил флорентиец.

– К узнику, – пояснил комендант таким обычным тоном, будто речь шла вовсе не о Дракуле. – Тебе разве не любопытно? Тащился в такую даль и уйдёшь, не посмотрев?

Джулиано побледнел, но решил, что противиться встрече с неизбежным глупо. Ведь рано или поздно пойти в башню придётся. К тому же он ведь обещал дочке трактирщика взглянуть на узника и рассказать о том, что видел. «Эх, на что не решишься ради благосклонности красавицы!» – подумал юноша.

Меж тем комендант, видя, что собеседник витает в иных сферах, тронул его за плечо:

– Ну, что? Пойдём? Чего задумался?

Джулиано окончательно очнулся и, чтобы не раскрывать своих истинных мыслей, произнёс:

– Мне вдруг пришло в голову… Если я пойду к узнику, то как мне к нему обращаться? Я должен называть его «господин Дракула» или по-другому?

– Мы зовём его «Ваша Светлость», – ответил комендант.

– Ваша Светлость, – повторил флорентиец, стремясь лучше запомнить, чтобы из-за волнения эти два слова не забылись в самый неподходящий момент.

Затем юноша спросил:

– А почему именно так?

– Так уж сложилось, – объяснил комендант. – Когда этого узника доверили нам, он уже не был правителем в своей земле, но ещё считался герцогом Амлаша и Фэгэраша, а к герцогу обращаются «Ваша Светлость». Затем, как я слышал, наш король забрал у него герцогство, и с тех пор узнику не принадлежит никаких земель, да и герцогский титул не принадлежит. Но мы-то уже привыкли, что нашего подопечного надо звать Светлостью. Да и он привык. К тому же распоряжение о том, что надо звать узника как герцога, было в королевском приказе, и никаких новых приказов на этот счёт не поступало. Вот мы и зовём, как велено. И ты так зови.