Вакуумные цветы - [6]

Они сели и, снова встретившись взглядами со Сноу, заметили в ее глазах странный блеск. «Весело ей, что ли? – подумала Ребел. – Если так, то хорошо же она запрятала свое чувство». Хайсен откашлялся и заговорил:

– Это Ребел Элизабет Мадларк. Два дня назад она была испытательницей по имени Эвкрейша Уолш. Эвкрейша вела просмотр материала, а потом вдруг сбрендила, сожгла схему Мадларк, а заодно и свою базу. Попала в больницу Богоматери Роз…

– Стоп, приятель! – сердито оборвала его Ребел. – Отмотай назад и давай все по новой, но без этих ваших словечек.

Хайсен взглянул на Сноу, та еле заметно кивнула. Он заговорил снова, на этот раз обращаясь к Ребел:

– Каждый день «Дойче Накасоне» просматривает множество психосхем. Большинство из них никогда не используется, но все подлежат оценке. Для первичного отбора компания нанимает испытателей. Это обычная процедура. К вам подключают провода, подавляют базовую личность – у вас это Эвкрейша, – программируют новую личность, исследуют ее свойства, отключают программу и опять воссоздают базовую личность. И потом все сначала. Припоминаете?

– Кажется... теперь припоминаю, – проговорила Ребел. И тут же настойчиво добавила:

– Но у меня такое ощущение, что это было не со мной. Как будто все это происходило с кем-то другим.

– Сейчас я объясню, – сказал Хайсен. – Дело в том, что все испытатели отличаются крайней неуравновешенностью. Несчастные создания, склонные к самоубийству. Потому-то, собственно, они и берутся за такую работу, хотят стать кем-то другим, хорошим и счастливым. Но по иронии судьбы их прошлый жизненный опыт настолько горек, что они не могут быть счастливы ни в какой личности. Как говорится, опыт всегда берет верх. – Врач выдержал паузу и с победным видом посмотрел на Сноу. – Но не в данном случае.

Сноу безмолвствовала. После неловкого молчания Хайсен продолжал:

– Да. Перед нами исключение, опровергающее правило. Наша Эвкрейша подключилась, примерила новую личность, и эта личность ей понравилась. Настолько понравилась, что она вылила в программер стакан воды и вывела его из строя. Таким образом она уничтожила не только страховочную копию собственной личности, но и единственный экземпляр программы «Мадларк».

Ящерица вновь слабо пошевелилась.

– Значит… – произнесла Сноу. – Да. Да, ясно. Это интересно.

Ребел вдруг как будто слегка ударило током, и она вспомнила то, чего не могла знать: она поняла, что Сноу имеет доступ к ее личности и считывает сведения, пользуясь либо узконаправленным микрофоном, либо датчиком, вживленным в подкорку.

– Как вам удалось ее увести? – спросила Сноу.

Хайсен пожал плечами:

– Повезло. Она сбежала сама, а я просто оказался поблизости.

Он рассказал то, что знал о побеге Ребел.

– А вот это уже интересно.

Женщина встала. Она оказалась высокой и удивительно тощей – прямо какое-то бестелесное существо. Дух в белом одеянии, в плотно запахнутой накидке. Два длинных костлявых пальца появились из-под одежды и дотронулись до лба Ребел. Пальцы были твердые и сухие, словно пергамент, и Ребел вздрогнула от их прикосновения.

– С каким мозгом мы имеем здесь дело?

Сноу умолкла.

– Взгляните на ее характеристики. Хайсен вытащил карманный компьютер и набрал разветвленную голографическую диаграмму. Диаграмма висела в воздухе – зеленый шар с извилинами на поверхности, похожий на перекати-поле. Или шарообразное дерево, растущее в дальних мирах… Диаграмма выглядела точно родной дайсоновский[1] мир Ребел, и это сходство поразило ее.

– Ладно, это всего лишь грубая схема, – нетерпеливо сказал Хайсен. – Но посмотрите, вот здесь, где расходится натрое n-ветвь. Тут очень сильная…

Зеленый шар пылал в воздухе, как видение Грааля, и в мозгу Ребел внезапно возникло воспоминание о том наполненном светом мгновении, когда ее личность заполнила весь мозг и она подняла стакан и опрокинула его на программер. Струя воды извивалась и сверкала, наблюдающая за опытом женщина-психотехник ошеломленно повернулась, в глазах ее появился ужас, рот раскрылся, а Ребел откинула назад голову, ощущая, как у нее в горле зарождается сочный, радостный смех. Какое счастье жить, чувствуя, как мысли, словно солнце, согревают твой мозг, и знать, что надо делать. Но почти сразу, когда вода еще лилась на компьютер и техник кричала: «Что ты!..», Ребел поняла, что все еще подключена к схеме. Плата зашипела, и тут Ребел добралась до нее, почувствовала вонь горящего пластика, удары электрических разрядов, свободной рукой попыталась выдернуть провода, но уже было поздно, и мир погрузился во тьму…

Память отключилась, и Ребел вздрогнула: где она? В больнице? Ее поймали? Хайсен и Сноу все еще беседовали. Высокая стройная женщина бесстрастно взирала сверху вниз на вспыльчивого низкорослого мужчину. И вдруг Ребел вспомнила, кто они такие. Ни Хайсен, ни Сноу не заметили ее обморока, – наверное, Ребел была без сознания очень недолго.

– Мы на этом заработаем, – говорил Хайсен. – Слышите, Сноу? Нам нужно их опередить.

– Мы можем не потянуть, – проронила Сноу и надолго замолчала. – Ладно, попробуем. – Она повернулась к Ребел:

– Давайте рассмотрим гипотетический случай. Представьте, что к вам обратилась некая мелкая фирма, которая производит пиратские аналоги коммерческой психопродукции. Допустим, вам предложили… – Сноу слегка подняла голову, – три очка за помощь в записи. После этого вы потеряете для «Дойче Накасоне» всякую ценность. А нет ценности – нет и интереса, и вас оставят в покое. Прошу вас дать ответ, принимая во внимание, что, если вы откажетесь заключить эту сделку, «Дойче Накасоне» вас обязательно выследит – и сотрет вашу личность.