Вакханалия - [81]

— Звоните, — прочавкал он. Мог бы и поинтересоваться, откуда я такая вылезла. Не похожа ли на битую проститутку?

Мама сняла трубку. Половина камня с души откололась и рухнула. Вторая половина осталась.

— У вас все в порядке? — с замиранием сердца спросила я.

— Ты где? — подумав, с прохладцей поинтересовалась родительница.

— На карьере, мама… Варюша дома?

— Дома, — снова пауза. — На какой карьере, дочь? Ты долго будешь над нами издеваться?

Вторая половина камня откололась и громко рухнула. Повезло.

— Не на какой, а на каком карьере, мама. Это он. Здесь щебенку добывают. Я не издеваюсь, мама. Это значительно серьезнее, чем ты думаешь. В котором часу Варюша вернулась из школы?

Серьезные нотки в моем голосе не позволили маме взорваться.

— В начале первого, дочь…

В начале первого мужики в микроавтобусе вытрясали из меня душу. Слава богу, у нее было четыре урока…

— Мама, слушай внимательно, — я заговорила приказным тоном. — Из дома никуда не выходи, Варюшу не выпускай. Что бы обо мне ни сообщали, кто бы ни звонил, ни стучал, никому не верь — со мной полный о'кей. Вернусь — расскажу.

— Я так и знала, — начала мама. — Я чувствовала, я догадывалась… Ты не можешь…

Я нажала на допотопный рычаг. Как-то странно это — вот была моя мама, а уже нет. Другой мир. Охранник с банкой, печка в углу, топчан с дырявой матрасней.

— Спасибо, — от всего сердца поблагодарила я.

Вахтер вальяжно кивнул — принимается. Постучал толстым пальцем по банке:

— Будешь?..

В мире пруд пруди хороших людей, просто мы их не замечаем. Они упорно прячут хорошие качества, прикрываясь плохими. Смущаются, наверное. Через пять минут я добрела до остановки, к которой уже подходил академовский «пазик», везущий в центр города. Я не стала соваться в салон — из него можно громко вылететь под ухмылки пассажиров. Обошла кабину и остановилась около водителя. Он как раз выбрасывал окурок.

— Денег нет, — доложилась я. — Можно доехать?

— Нет, — отрубил водитель не глядя. — Мало вас тут шляется.

Я не уходила. Дяденька, взгляни, ты же русский человек… Он перестал смотреть вдаль и неохотно скосил глаза. В принципе, глядя на меня, можно было догадаться, что я не бродяжка.

— Ну что с тобой приключилось? — ворчливо спросил он.

— Ограбили, — простодушно ответила я.

— Сама-то цела?

Я кивнула:

— Так, мелочи. Синяки да шишки.

— Садись, — вздохнул водила. — Куда ехать-то тебе?..

Не хочу, хоть убейте, рассказывать про завершение дня. Оно не делает мне чести, поскольку состояло из нытья, лечения, слез и глупых обещаний. И про ночь не хочу рассказывать — слишком много вредных мыслей; их невозможно передать. Начну со следующего дня — среды, 17 октября, когда ни свет ни заря я приперлась в милицию. Как и обещала.

Их было пятеро. Все как один мужики. Двое напротив, двое сзади, пятый на подоконнике. Ходить хороводом вокруг меня им было несолидно, поэтому приходилось вертеться самой, благо стул подо мной был к тому приспособлен.

О вчерашнем приключении я умолчала — на лице моем следов крушения не осталось, а некоторую заторможенность в движениях можно было объяснять как угодно. Тотальной усталостью, например. Но я нашла тему для разговора. Я болтала языком не менее получаса, после чего наступила продолжительная тишина. Нарушил ее симпатяга Акулов — парень с деловой жилкой.

— Она права, Леонидыч. Мы не докажем, даже если вычислим. Следов нет.

— И не факт, что вычислим, — добавил с подоконника Ткаченко.

— Вы просто работать не хотите, — огрызнулся Верест. — Пороть вас некому. И мне некогда.

— Не без того, — прогундосил простуженный и мрачный Замятный (явно схлопотал за двойную поимку Сургачевой). — Но не совсем. Ты же знаешь, Леонидыч, мы к делу никогда особо наплевательски не относимся. Прикинь, сколько времени понадобится найти Байсахова. Костьми ляжем, а получим с гулькин хрен. Не нужен нам Байсахов, пойми. Пускай с ним Махачкалинская прокуратура возится, если сочтет нужным, или ОБЭП, а нам он, извини, не пришей куда седло.

— Во-во, — подал голос Костян Борзых. — Нам своих заморочек по гроб.

— А ну цыц! — рявкнул Верест. — Кто здесь за итог отвечает? Вы хотели нам сделать предложение, Лидия Сергеевна?

Я кивнула.

— Никто не знает, что я нашла вексель (тут я покривила душой, но ничего). За мной не следили, я проверялась. И в кафе позавчера не следили. Выйдя из дома, я прошла до «Тысячи мелочей», села на трамвай, проехала две остановки и в подворотне у «Яхонта» спокойно проверилась. Затем вышла на Потанинской и взяла такси до кафе «Чайка» на Советской. Попутно проверилась у магазина «Весна». Похожий фокус я провернула и сегодня. Никто не видел, что я пошла в милицию.

— Мы рады за вас, Лидия Сергеевна.

— Вы можете взять преступника только в деле. Ни логическим, ни эмпирическим путем это не удастся. Предлагаю следующий вариант.

Выслушав мое диковатое предложение, Верест сказал решительно:

— Нет. Я несовершенен, допускаю, но подставлять беззащитную женщину под верный нож — на это я пойти не могу.

Остальные напряженно помалкивали. Я чувствовала — в их рядах уже зреет недовольство «волюнтаризмом» капитана.

— Меня будете охранять вы. Вы лично, капитан Верест. Или есть неуверенность в своих силах?