Вахтанговец. Николай Гриценко - [10]

И играют роль Платонова в разных театрах актеры с разными внешни­

ми данными. А вот в театре Вахтангова в премьере 1960 года Платонова

играл в самом расцвете своего таланта, молодости, красоты и обаяния

Гриценко. Он прекрасно сложен. С необыкновенно выразительными

светлыми глазами. По пьесе его любят три женщины. Жена - ее играла

очаровательно-трогательная Галина Алексеевна Пашкова, страстно до­

могается любви Платонова генеральша. Ее играли необыкновенно жен­

ственная, роскошная, обаятельная Людмила Васильевна Целиковская

и Лариса Алексеевна Пашкова. Генеральша Пашковой была более власт­

ной и трагичной. И любит Платонова самозабвенно моя молодая Софья

Егоровна. А разрешается этот сложный любовный узел трагически-

смертельным выстрелом Софьи.

Не буду говорить, что для студентки значило попасть на сцену прослав­

ленного театра, репетировать вместе с целым созвездием вахтанговцев:

с Юрием Васильевичем Яковлевым, с Андреем Львовичем Абрикосовым,

с Александром Константиновичем Граве, с Владимиром Ивановичем

Осеневым и уже названными выше.

И вот первые репетиции за столом. Я наблюдаю за Николаем Олимпие­

вичем. Он так механически, как-то скучно бубнит свой текст. Много раз

возвращается к прочитанной фразе, стараясь аккуратно запоминать слова

только в том порядке, как они написаны автором. И так продолжается

довольно долгий период застольных репетиций. А я по своей молодости

и неопытности жду быстрых актерских откровений и проявлений. И толь­

ко спустя годы я поняла, что это его метод работы: этакое накопление,

вчитывание в текст и ожидание, что автор сам вытащит его талант и сам

направит на создание образа. И тогда Николай Олимпиевич выплескивал

все свое мастерство. И перед зрителем рождался образ Платонова, пред­

назначенного природой для яркой судьбы. Но на протяжении пьесы он за­

путывается в чувствах, угрызениях совести и находит забвение в вине.

В конце спектакля Платонов, уже сломавшийся, больной, в лихорадке,

закутанный в большой шерстяной платок, стоит этот некогда красивый

школьный учитель с потухшими глазами, держа в руке какой-то саквоя-

жик, и бьется у ног его несчастная Софья. Глядя на эту скупую статич­

ность, на эти потухшие глаза, не видящие никого, действительно, понима­

ешь слова самого Платонова: «Я как лежачий камень. Мне ничто не может

помешать. Лежачие камни сами созданы для того, чтобы мешать». Тоска,

хандра, угрызения совести и бездейственная нерешительность привели

42

«Пьеса без названия»

(«Платонов»)

Платонов -

Николай Гриценко,

Войницев - Александр Граве

«Пьеса без названия» («Платонов»),

Платонова к трагедии. А смертельный выстрел Софьи - только точка

в этой неудавшейся жизни... Трагизм мятущегося человека в поисках вы­

хода из капкана горькой судьбы, был сыгран Н.О. Гриценко с удивитель­

ной глубиной и проникновенностью. Было безгранично горько за Плато­

нова, так и не сумевшего найти своего места в жизни.

Когда мы репетировали «Платонова», Николай Олимпиевич получал

огромное количество зрительских писем, так как в это время вышла

кинотрилогия «Хождение по мукам» и популярность его была необык­

новенной. И почему-то много писем он получал из Германии. Языка

он не знал и просил кого-нибудь помочь с переводом. А у меня сохрани­

лись со школьных времен обрывки знаний немецкого языка и я вызва­

лась ему помогать. Он приносил пачки писем в театр и после репетиций

я ему в гримерной переводила и радовалась, что могу быть полезной

такому мастеру.

Через некоторое время произошел один забавный случай. В период

репетиций «Платонова» Николай Олимпиевич вновь снимался в оче­

редной кинокартине и был блондином. Я тоже тогда снималась, и как

это бывает в кино, мне также высветлили мои темно-русые волосы.

Но к премьере «Платонова» я решила восстановить свой цвет. Когда

я в новом обличии пришла на репетицию, Гриценко очень понравился

44

Платонов - Николай Гриценко, Софья - Агнесса Петерсон

мой новый цвет волос и, узнав, что я красила сама, он попросил меня

покрасить так же и его волосы. Я, не смея отказать, согласилась. А весь

сговор происходил на репетиции и Александра Исааковна Ремизова

за всем с интересом наблюдала. Вечером в училище моя руководитель­

ница курса, Вера Константиновна Аьвова, близкая подруга Александры

Исааковны Ремизовой, хитро меня спрашивает: «Ну что, Агнесса, Нико­

лай Олимпиевич уже начал ухаживать за вами? Если это так, то не видать

вам театра Вахтангова! Перед вами уже была такая история (и называет

мне имя той студентки) и ничего у нее с театром не вышло!..» Но я все-

таки решила помочь и согласилась прийти к Н.О. домой. Еще была жива

его мать, чудесная, добрая Фаина Васильевна, и мы вместе с ней при­

готовились к этому священнодействию. Помню, что красила я краской

«Гамма», разводила таблетки гидроперита. Внимательно несколько раз

перечитывала инструкцию вслух и очень осторожно, прядь за прядью

крашу волосы нашему национальному достоянию, сама страшно волну­

юсь, что-то будет?! Одно дело покрасить себя, а тут сам Гриценко! А он

сидел очень смирненько, покорно и только забавно поглядывал, то на

меня, то на Фаину Васильевну... Волосы покрасились хорошо! Нико­