Вагон - [60]
— Про любовь в лагере невозможно рассказывать, не сказка. Если и сберегли мы свою любовь, то благодаря Григорию Ивановичу. Без него я сто раз убил бы охрану, сто раз погиб бы сам. Унижали они меня с Шурой как хотели, все мерещились им нарушения режима в наших минутных свиданиях у вахты.
Григорий Иванович поверил молодой паре, вызволял их из неприятностей и не уставал повторять: «Берегите себя, вам нельзя ошибиться». Игоря и Шуру одновременно освободили. Они тихонько отпраздновали свадьбу. Гость у них был один-единственный — друг и приемный отец. Вместе с ним в новом качестве — вольнонаемных поехали на строительство канала Москва — Волга.
— Во сне виделись мне каждую ночь форточки, в которые я лез, или погони да кореши. Тем приятнее было просыпаться. Вот так однажды выбрался я из тяжкого сна и вижу: боже ж мой, полная вокруг тишина, рядом спит Шура, за ширмой посапывает Пуха. И я возликовал: человек я, черт возьми!
Не утерпел, разбудил Шуру, поделился своими мыслями, говорю: хочу сына! Нельзя нам без него! Шура смеется — совпадение. Я тоже хочу сына, вижу его во сне.
Игорь запнулся смущенно, украдкой посмотрел на Володю. Тот деликатно отвел взгляд:
— Ты сказал: за ширмой посапывает Пуха, — пришел на помощь Игорю Фетисов. — Собаку, что ли, завел?
Мосолов долго смеялся, прежде чем ответить.
— Ничего я не имел, а тут все появилось: свобода, работа, жена, жилье (целый домик снимали в деревне), Пуха. Кто такая? Мать наша. Еще в лагере она к нам прилепилась. Одинокая пожилая женщина Пульхерия Ивановна, или Пуха. Всю жизнь жила в людях, потихоньку спекулировала. За спекуляцию и посадили. В лагере послали в пошивочную. Работа ей нравилась, всех белошвеек обгоняла. Она тоже мечтала о сыне, согласна была на внука или внучку. Словом, хотелось ей пожить остаток дней в семье. Со слезами рассказывала, какие бы она готовила борщи и голубцы, какие шила бы рубашки сыну и платья дочери, как нянчила бы внучка или внучку. Мы с Шурой все смеялись: вот выйдем из лагеря, заведем семью и сына, тебя зачислим матерью и бабушкой.
Нас раньше ее освободили, так она слезами облилась: «Бросаете меня, старую, потрепались только». Когда ее выпустили, немедленно примчалась к нам на стройку. И заменила всю родню.
— Сбылась ваша мечта о сыне? — спросил Зимин.
— И да. И нет. Папаша, как видите, угодил в тюрьму.
Улыбка сошла с лица Игоря. И не вернулась. А он очень хорошо улыбался, будто вспыхивал в нем тихий огонь.
— Как это вы опять оступились, Игорь? — огорченно спросил Зимин.
— А я не оступился. Однажды слышу — ищут меня по всей площадке, мол, Григорий Иванович прибыл на участок, ждет в конторе прораба.
Прихожу, Григорий Иванович грустный какой-то, вернее, даже мрачный. Посмотрел на меня и говорит:
— Скверное дело, Мосолов. В соседнем поселке ограбили магазин. Двоих нашли, взяли. Они тебя третьим называют. Говори прямо: верить им или нет?
— Не верьте, Григорий Иванович. Не виноват. Забыл и думать о таких делах. Вы же мою жизнь знаете насквозь. Скажите только: кого взяли за магазин?
— Мишку Семенова — прозвище Лошадка, Филиппа Митенина. Твои дружки.
— Бывшие.
— Зачем ты за них поручился, когда они пришли наниматься после лагеря?
— Поверил, как вы мне поверили. Подъехали ко мне на резиновых шинах: «Хотим завязать навеки, помоги, Стась». Взяли на бога. Дело хотят пришить, гады. Правилка.
Григорий Иванович долго смотрел на меня — глаза в глаза. Я взгляда не отвожу, очень хочется, чтобы он в мою душу заглянул, ведь чисто в ней.
— Верю тебе, Игорь. Придется точно вспомнить: где ты был позавчера весь вечер и всю ночь. Подумай и напиши к завтрему. Укажи свидетелей. Поеду к прокурору…
— А дальше? Мы до конца хотим знать твою историю, — перебил Фетисов затянувшуюся паузу.
— Пожили мы дружной семьей до зимы. Все ладно было. Сынок столько радости приносил. Если бы не работа, я и носу из дому бы не высовывал. Правда, три раза вызывал следователь по делу Метелина и Лошадки. Вроде поверил мне, отцепился. Намекнул: «Скажи спасибо одному человеку, очень верит тебе».
А я этому человеку и без подсказки буду говорить спасибо, пока дышу. Худо стало, когда остался без его поддержки.
— Как так? Неужели натворил что-нибудь? — в один голос выкрикнули Петро и Агошин.
— Если бы натворил… Григория Ивановича перебросили куда-то на Север. Наказали за что-то. Затем слух прошел: исключили из партии. Спустя время еще слух пронесся: арестовали. Я пытался разыскать его через знакомых и официально через управление. Писал, что знаю его, такой человек не может сделать плохого. Ошибка. Меня вызвали и прочитали нотацию: не суйтесь, разберутся без вас.
— В чем же дело? За что его?
— За то же, за что и вас, Павел Матвеевич. Говорили, с кем-то не согласился, за кого-то заступился, спорил. Эх, не знаем мы ничего! Вы не знаете, и я не знаю.
Игорь сидел с потемневшим лицом.
— …Пришли вчетвером, наставили пушку. Как же: брали опасного рецидивиста! Обнял Шуру и Пуху, подержал на руках Ванюшу и пошел под конвоем из своего первого и, чую, последнего дома. Шуре шепнул: «Бегите отсюда! Выберусь — найду».
Привели к следователю. Человек тот же, разговор другой.
Действие романа происходит в военное время на востоке страны, где развертывается новое строительство, прокладывается новый нефтепровод. Проектирование трассы, новые инженерные решения в противовес старым, соблюдение экономических интересов страны - это те вопросы, которые на мирном поприще отстаивают бывшие фронтовики.1948.
Василий Николаевич Ажаев родился в деревне Соцкое Московской области в 1915 году. Свой первый рассказ он опубликовал в 1934 году в московском журнале «Смена». В последующие годы печатал рассказы и очерки в дальневосточной краевой печати. В 1944 году В. Ажаев закончил заочное отделение Литературного института имени А. М. Горького. Широкую известность принес писателю роман «Далеко от Москвы», выдержавший большое количество изданий и удостоенный Государственной премии СССР первой степени. В книге «Предисловие к жизни» собраны повести и рассказы разных лет и тем.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.