Вадим Новгородский - [13]

Возможет укорить, что был я зла содетель?

Единой правды чтя священнейший устав,

Я отнял ли хотя черту от ваших прав?

И если иногда от строгости закона

Из уст несчастливых я слышал жалость стона,

Чего я правдою стонающих лишал,

За то — щедротою моею утешал.

Скажите: истину ль, граждане, я вещаю?

В свидетели и вас я, боги, призываю!

Вы знаете, что я, имея вашу власть,

Страшился слабостей под бременем упасть

И, прихоть гордости я долгом удручая.

Нес иго скипетра, себя не примечая.

Я помнил завсегда, что есть на небесах

Судьи, гремящие земных владык в сердцах,

Которые, царя колебля на престоле,

Всечасно вопиют его всевластной воле:

"Нам каждая слеза текущая видна,

Котора пышностью твоей допущена;

Мы слышим каждый стон, не внемлемый тобою,

Из слабого влеком насильственной рукою;

Мы каплю каждую пролитой крови зрим —

Вострепещи со всем сиянием твоим!

Не оправдай себя, велик обремененьем,

Необходимостью — тиранов извиненьям".

Вещай, народ, моей державою храним,

Гневил ли я богов правлением моим?

(К Вадиму.)

Но ты не помышляй, что, власти вышней жаден,

На то являю я мой скипетр толь отраден,

Чтобы склонить народ, мной счастлив в сей стране,

Из милости венец еще оставить мне;

И чтобы гордости, не славе я покорен,

Противу воли всех один владеть упорен,

Хотел я удержать правления бразды,

Ища насилием моей заслуге мзды.

Когда ж против тебя подвигся я ко брани,

Не властолюбию платил, но чести дани:

Я должен был мою и славу поддержать,

И общества ко мне почтенье оправдать;

Я должен был, мою желая власть оставить,

И тенью робости себя не обесславить.

И с трона нисходя — иль прямо в гроб вступить,

Иль жало клевете победой притупить.

(К народу, снимая венец.)

Теперь я ваш залог обратно вам вручаю;

Как принял я его, столь чист и возвращаю.

Вы можете венец в ничто преобратить

Иль оный на главу Вадима возложить.

Вадим

Вадима на главу! Сколь рабства ужасаюсь,

Толико я его орудием гнушаюсь!

Извед

(Рурику, указывая народ, ставший пред Руриком на колена для упрошения его владеть над ним)

Увиди, государь, у ног твоих весь град!

Отец народа! зри твоих моленье чад;

Оставь намеренья, их счастию претящи!

Вадим

О гнусные рабы, своих оков просящи!

О стыд! Весь дух граждан отселе истреблен!

Вадим! се общество, которого ты член!

Рурик

Коль власть монаршу чтишь достойной наказанья,

В сердцах граждан мои увиди оправданья;

И что возможешь ты против сего сказать?

Вадим

Вели отдать мне меч и буду отвечать.

Рурик подает знак, чтоб Вадиму отдали меч.

Рамида

(в сторону)

Се мой последний час, и все теперь свершится!

Вадим

(к принесшему меч)

Подай!..

(К Рурику.)

Теперь Вадим с тобою примирится.

Се способ лишь один, чтоб другом быть твоим.

Рурик

Будь боле — и отцом соделайся моим.

В великой ты душе почувствуй глас природы.

Иль тот, кого твои толико чтут народы,

Кто их отец, твоим не стоит сыном быть?

Чтоб гнев неправедный твой вовсе истребить —

Коль мало счастия отечества любезна,

Которого моей рукой закрыта бездна;

Коль мало и самих мне щедрых толь небес,

Стенящей дочери воззри на токи слез,

Которы горестна моей душе отрава:

В ее ты сердце зри мои священны права,

Чтоб ею ты себя со мной соединил.

Вадим

Все кончилось теперь, коль меч ты возвратил.

О небо! Боле сей не требую награды!

(К Рурику.)

Меж нами рушатся все страшные преграды:

Доволен будешь ты, народ, и дочь, и я!

Рурик

О небо! Чем воздам щедроте твоея?

О час, блаженный час! Нечаянна премена!

(К Вадиму.)

Позволь и дочери, и мне объять колена

Героя и отца.

(К Рамиде.)

Ты слез лиешь поток,

Когда престал быть к нам родитель твой жесток!

О ты, награда мне одна за добродетель,

В которой мне любовь граждан твоих свидетель.

Душа души моей! Какой ужасный мрак

Дражайших прелестей затмил прекрасный зрак?

Вадим

(в сторону)

Я боле не могу сносить толь гнусна вида!..

Внемли ты, Рурик, мне, народ и ты, Рамида:

(к Рурику)

Я вижу, власть твоя угодна небесам.

Иное чувство ты гражданей дал сердцам.

Все пало пред тобой: мир любит пресмыкаться;

Но миром таковым могу ли я прельщаться?

(К народу.)

Ты хочешь рабствовать, под скипетром попран!

Нет боле у меня отечества, граждан!

(К Рамиде.)

Ты предана любви и сердцем, и душею —

Итак, и дочери я боле не имею…

Рамида

Постой, родитель мой! Не довершай сих слов...

Постой! мой дух тебя изобличить готов,

Что дочь несчастную напрасно презираешь...

Я знаю то, что ты в сей час предпринимаешь,

И твой великий дух, пред мною весь открыт,

Что должно делать мне, мне ясно говорит.

Исполню я твою ужаснейшую волю

И в нежной младости мою разрушу долю,

Котора для меня сплеталась из цветов.

Когда соделалась порочной та любовь,

Для коей жизнию прельщалась я моею,

Смотри — достойна ль я быть дочерью твоею.

(Заколается.)

Рурик

О исступление, погибельное мне!

Вадим

О радость! Все, что я, исчезнет в сей стране!

О дочь возлюбленна! Кровь истинно геройска!

(К Рурику.)

В средине твоего победоносна войска,

В венце, могущий все у ног твоих ты зреть,—

Что ты против того, кто смеет умереть?

(Заколается.)

Рурик

О рок, о грозный рок! О праведные боги!

За что хотели вы ко мне быть столько строги,

Чтоб смертию меня Рамиды поразить?

Умели в сердце вы меч вечный мне вонзить,

Лиша меня всего и счастья, и отрады!..

За добродетель мне уж в свете нет награды!..