Vacuum horrendum - [2]

— Ха! Диктатуру! — сенатор заставил себя усмехнуться два раза подряд. — Пока жив этот старый мерзавец Постумиан…

— Он умер сегодня утром, — поведал легионер. — Ходят слухи, что по естественным причинам, но мы оба знаем, что это не так.

Мезон взглянул на специального посланника сената под другим углом.

— Послушайте, центурион…

— Я всего лишь оптион, мой господин…

-- …центурион, не смейте более перебивать старших по званию и возрасту. Немедленно возвращайтесь назад в столицу. Я отправлю с вами два… нет, три письма.

Новоявленный центурион уже было собирался спросить «Как же «немедленно», если письма наверняка не готовы», но памятуя о уже полученном замечании, счел за благо промолчать.

* * *

С палубы «Гнева Юпитера» быстро вынесли еще один труп, на сей раз без головы. Впрочем, карфагенскому кораблю, судя по его внешнему виду, пришлось гораздо хуже. «Многочисленные пробоины и языки пламени…» — мысленно составлял донесение Сенату военный трибун Аттилий. В душе он всегда был поэтом.

Корабль содрогнулся одновременно от попадания очередного пунического снаряда и залпа всех римских катапульт левого борта. Потом наступила тишина, нарушаемая лишь свистом ветра. Римляне перезаряжали метательные машины, а пуны и вовсе перестали стрелять.

— Командир, — поведал удивленный Сильвий, — они хотят говорить с вами.

— Не сейчас, — отмахнулся трибун. — Левый борт, ЗАЛП!

«Гнев Юпитера» вздрогнул.

— А вот теперь можно и поговорить, — удовлетворенно заметил Аттилий, поворачиваясь к старшему помощнику. — Ну, что там?

Сильвий молча придвинул к капитану штатив со своим тактическим экраном. Трибун узрел залитое кровью лицо, черную бороду и горбатый нос потомственного пунического аристократа.

— Говорит саран Замабал Карка, капитан КФК «Лоно Астарты». С кем имею честь?

— Старший военный трибун Клавдий Аттилий Паролон, командир КРФ «Гнев Юпитера», — отвечал римлянин. — С кем имею честь?

— Позвольте, я только что представился, — коварный пуниец говорил с прекрасным аттическим акцентом, и невозможно было понять, удивлен он или возмущен.

— Разумеется, я просто хочу вас запутать и вывести из равновесия, — кивнул потомок волчицы. — Это стандартная республиканская процедура.

— Вы понимаете, что вы только что натворили? — карфагенский капитан решил не следовать процедуре.

— Я понял! — радостно воскликнул Аттилий. — Вы тянете время! Ваше положение настолько тяжело, что вы не можете продолжать бой, но и убежать от нас вы тоже не можете! Признайтесь, мы прикончили ваши двигатели?! Капитан Замабал Карка, — торжественным голосом продолжил военный трибун, — предлагаю вам сложить оружие и считать себя пленником Универсального Флота Республики.

— Ваша наглость, трибун… — начал было пунический аристократ.

— Пожалуй, мы вернем вас домой, но перед этим как следует раздуем этот инцидент, — не обратил на него никакого внимания Аттилий. — Карфагенский офицер–авантюрист самовольно атакует римский корабль в нейтральной солнечной системе…

— Это система вовсе не… — но карфагенскому командиру снова не дали договорить.

— ПРОКОЛ! — закричал оптион Сильвий. — Три… нет, пять сигналов! Расстояние до целей тридцать тысяч миль — и сокращается!

— Ваши друзья, саран? — Аттилий временно отказался от восторженного тона.

Замабал откинулся назад и скрестил руки на груди.

— Никак нет, трибун. Как я только что собирался сказать, эта система уже давно не считается нейтральной.

— Они вызывают нас, — доложил Сильвий.

— И нас тоже, — откликнулся пуниец, покосившись направо. — Полагаю, мы все сможем принять участие в этом разговоре.

На экранах появился новый персонаж. Он находился в некотором удалении от объектива, поэтому уже знакомые нам участники драмы смогли рассмотреть его мундир и знаки различия.

— Внимание, всем римским и карфагенским кораблям в системе Альфы Базилеуса. Говорит антинаварх Ипсилантиус. Именем Его Величества Космократора приказываю вам немедленно отключить все двигатели и оружейные системы. Неподчинение приведет к немедленному возмездию. Повторяю…

— Пять македонских децирем… — задумчиво пробормотал Аттилий.

— У вас нет ни единого шанса, трибун, — заметил Замабал. — Даже в союзе со мной… ха–ха–ха! в союзе со мной… ХА–ХА–ХА!!!

Все еще смеясь, коварный пуниец оборвал связь.

В пробоинах звездолета по–прежнему свистел ветер.

* * *

Военный трибун Клавдий Аттилий Паролон и саран Замабал Карка стояли перед антинавархом Ипсилантиусом, вытянувшись по стойке «смирно», и чувствовали себя провинившимися школьниками.

— Вольно, — скомандовал македонец, оценив их выправку. — Что вы можете сказать в свое оправдание?

— Он первый начал, — похоже, коварный пуниец решил и вести себя как школьник.

Аттилий счел ниже своего достоинства реагировать на подобную наглую и бессовестную ложь.

— Трибун?

Аттилий продолжал гордо молчать. Если понадобится, он засунет в реактор свою левую руку… нет, правую… или даже обе, но этот македонский мерзавец ничего от него не добьется!

— Еще двое классических суток назад вы могли бы поставить меня в неудобное положение, — заявил Ипсилантиус, — но вчера я получил специальное послание из Дельты Пиреуса. Господа, имею честь сообщить вам, что в настоящее время Великая Македонская Космократия находится в состоянии войны с Универсальной Римской Республикой.