Ва-банк - [8]

Шрифт
Интервал

— У тебя потрясающие «друзья», Кончита. Спасибо, что познакомила с ними.

Они были обе свободны и даже ни с кем не помолвлены. В этой славной компании вечер пролетел, как одно мгновение. Мы с Кончитой проводили их до окраины поселка, и мне показалось, они повисли как-то по особому на моих руках. На обратном пути Кончита доверительно сообщила мне, что обеим девушкам я понравился — обеим!

— Какая из них больше тебе нравится? — спросила она.

— Они обе очаровашки, но я не хочу сложностей.

— Ты называешь любовь сложностями. Но ведь это то же, что еда и питье. Когда я не занимаюсь любовью, то чувствую себя больной, хотя мне уже двадцать два. А им-то по шестнадцать-семнадцать, тела их томятся, пойми, что это значит для них. Если тело женщины не получает удовольствия, оно умирает.

— А как их родители?

Она сообщила мне то же, что и Хосе: это дочки из обычных семей, воспитаны в местной традиции — любят для того, чтобы быть любимыми. Они отдаются мужчине в порыве страсти, самозабвенно, не требуя ничего взамен.

— Я понял, куколка. Буду мужчиной для услаждения их любовных порывов. Только объясни своим подружкам, что это занятие нас нисколько не свяжет. Мое дело — предупредить.

Бог мой, как же трудно было лишиться всего того, что мне здесь предлагалось!.. Шарло, Симон, Александр и многие другие меня тут буквально околдовали. Теперь я понял, почему они были счастливы с этим народом, столь отличным от нашего. И пошел спать.

— Вставай, Папи, уже десять. И кое-кто хочет тебя видеть.

— Доброе утро, месье. — Седоватый мужчина лет так около пятидесяти, без шляпы, прямой взгляд, густые брови, протянул руку. — Я доктор Бугра[2]. Приехал, поскольку мне сообщили, что кто-то у вас болен. Я осмотрел вашего друга. Ничего нельзя сделать, пока вы его не поместите в каракасский госпиталь. И лечить его будет трудно.

— Пообедаете с нами, доктор? — предложил Шарло.

— С удовольствием, спасибо.

Пастис лился рекой, и, выпив, Бугра разговорился.

— Ну, Папийон, как вам здесь?

— Делаю первые шаги. Кажется, родился заново. Или заблудился, как мальчишка, и не знаю, какую дорогу выбрать.

— Дорог достаточно. Оглянись и увидишь. Кроме одного — двух исключений, все наши компаньоны пошли прямым путем. Я в Венесуэле с 1928 года. Ни один из бывших заключенных не совершил в этой стране нового преступления. Все женились, заимели детей, живут честно, приняты местным обществом. Забыли свое прошлое настолько, что и не скажут теперь, за что погорели. Все это очень далеко и не имеет для них значения.

— У меня другое дело, доктор. У меня большой счет к людям, которые упрятали меня сюда вопреки закону — на тринадцать лет страданий и борьбы за выживание. И чтобы предъявить им счет, мне надо уехать во Францию, а для этого необходимо много денег. Нынешняя моя должность не даст мне такой суммы. И еще изводит мысль о перспективе кончить дни на затерянной золотой шахте… Мне уже мерещится Каракас.

— Ты думаешь, ты один такой прыткий? Послушай историю одного знакомого парня. Его зовут Жорж Дюбуа. Подросток из трущоб Ля-Вилетт, алкоголик-отец, мать с шестью детьми ходила по барам Северной Африки, снимала клиентов. Парня звали Жожо. Он перебрался из одной колонии в другую уже в восемь лет. Начал с воровства фруктов в лавках. Получил несколько сроков в аббатстве Роллер, потом, когда ему стукнуло двенадцать, настоящий срок в настоящей колонии усиленного режима. Не мне тебе говорить, чему мог научиться двенадцатилетний мальчишка у восемнадцатилетних парней, соседей по камере. Он был хилым, и у него оставалась одна защита — нож. Один из молодых извращенцев — его мучителей — получил в конце концов кинжал в брюхо, и власти отправили Жожо в Эссе — учреждение строгого режима для неисправимых преступников — до двадцати одного года. Отсидев, он с сопроводительным письмом поехал в штрафбат в Северную Африку, поскольку обычная армия ему была заказана. Вручили несколько заработанных франков и адье.

Беда в том, что у парня было сердце. Конечно, пройдя тюрьму, он, что называется, заматерел, но нежная душа у него сохранилась.

На станции он увидел поезд, отходящий на Париж. Прыгнул в скорый, и вот он в столице. Шел дождь, когда он сошел на перрон. Он стоял под навесом и думал, как добраться до Ля-Вилетт. Там же стояла некая девушка. Она взглянула на него. До сих пор все женщины для него «материализовывались» в толстой жене охранника в Эссе, с которой он пару раз переспал, но живы были в памяти рассказы старших парней о своих похождениях. Правда это или нет, он не знал. Никто до сих пор не смотрел на него так, как эта девушка; они разговорились:

— Откуда ты?

— Из деревни.

— Ты мне нравишься, парень. Почему бы нам не пойти в отель? Я бы доставила тебе удовольствие, мы бы согрелись…

Жожо весь затрепетал. Для него это было как сон наяву, а она к тому же нежно коснулась его рукой. Любовь оказалась тяжелым испытанием. Девушка была совсем юная и полная нежности.

Насладившись друг другом до полного изнеможения, они сидели на постели и курили, и девушка спросила:

— Ты первый раз с женщиной в постели?

— Да, — смутился он.

— А почему так долго ничего не было?


Еще от автора Анри Шаррьер
Папийон

В автобиографических романах «Папийон» (1969) и «Ва-банк» (1972), ставших на Западе бестселлерами, Анри Шарьер раскрывает перед читателем мир своей души, прошедшей через не мыслимые страдания и унижения. Автор представленной дилогии был осужден по подложному обвинению в убийстве, приговорен к пожизненному заключению. Многие годы отданы каторге, скитаниям в стремлении добраться домой, во Францию. Вопреки всему Шарьер выстоял, достойно перенес страшные испытания судьбы. Он уверен: «Одно лишь имеет смысл в жизни — никогда не признаваться, что ты побежден, и научиться после каждого падения снова вставать на ноги».


Мотылек

Бывают книги просто обреченные на успех. Автобиографический роман Анри Шарьера «Мотылек» стал бестселлером сразу после его опубликования в 1969 году. В первые три года после выхода в свет было напечатано около 10 миллионов экземпляров этой книги. Кинематографисты были готовы драться за право экранизации. В 1973 году состоялась премьера фильма Франклина Шеффнера, снятого по книге Шарьера (в главных ролях Стив Маккуин и Дастин Хоффман), ныне по праву причисленного к классике кинематографа.Автор этого повествования Анри Шарьер по прозвищу Мотылек (Папийон) в двадцать пять лет был обвинен в убийстве и приговорен к пожизненному заключению.


Бабочка

За убийство, которое он не совершал, взломщик сейфов Анри Шарьер приговорен к пожизненному заключению и отправлен на каторгу. Прозванный «Бабочкой» из-за того, что на его груди вытатуирован этот символ, Анри совершает несколько попыток побега. В наказание власти надолго сажают его в карцер, а затем отправляют во Французскую Гвиану на остров Дьявола, со всех сторон окруженный океаном.Из этой самой страшной каторжной тюрьмы не удавалось бежать ни одному заключенному. Но ничто не может заставить Анри пасть духом и сломить его решимость вырваться на волю…Вопреки всему Шарьер выстоял, достойно перенес страшные испытания судьбы.


Рекомендуем почитать
День рождения Омара Хайяма

Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.


Про Клаву Иванову (сборник)

В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.


В поисках праздника

Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.


Плотник и его жена

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Третий номер

Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.


И конь проклянет седока

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.