В зоне листопада - [12]

Обратная отрицательная связь – пожалуйста. Если ты в здравом уме и доброй памяти, можешь ограничить степень коррекции. Снизить допустимый предел изменения параметров до минимальных двух процентов. Имеешь право. Это право может быть оспорено в некоторых случаях. Необходимо постановление местного суда. Но таких случаев бывает мало.

Запреты введены для того, чтобы блокировать незаконное вмешательство в баланс и взяточничество. Очень соблазнительно заплатить за постоянно хорошее настроение, свое или сварливой жены. Или можно попросить сделать девушку в нужное время более доверчивой, податливой или даже озабоченной. Или мужчину. Или сделать так, что кто-то будет не в силах бороться со сном в полдень. Или не будет спать трое суток. Или простит даже самые страшные грехт. Возможностей для того, чтобы получить деньги за незаконную коррекцию сотни.

Контроль действий операторов является одной из функций супервайзеров. Все ручные коррекции заносятся в отдельный журнал. Сортируются по степени влияния. Сначала анализ делает экспертная система Мнемонета. Наиболее интересные или необычные, непонятные машине случаи, просматривает супервайзер.

Инструкции и контроль существуют для того, чтобы начальство не ведало о действиях подчиненных. Если у тебя хватает ума, чтобы обосновать свои решения, ты можешь смело брать деньги за коррекцию баланса. Главное, чтобы заказчик не подвел. Не настучал. Не подсунул меченые деньги, полученные у супервайзера. Бывало и такое.

Катрин вызвала Никона как раз для того, чтобы он обосновал некоторые коррекции. Первые слова подтвердили его опасения. Она так и сказала, вместо приветствия, мило улыбаясь:

– В журнале ваших действий я обнаружила сомнительные пункты. Отправляю вам список. Объясните их, пожалуйста!

Завозилась с планшетом. У Никона в сумке пиликнуло о новом письме. Сделав внимательный серьезный вид начал читать. Список оказался внушительным. Мадам постаралась.

– Здесь большой список ординарных операций. Что именно Вас интересует?

– Вот, хотя бы кратковременное смещение уровня серотонина школьнику из восьмого класса. Для терапевтического воздействия мало. Что это было, Никон?

Никон мысленно дал Кириллу легкую оплеуху. Именно так он поступил бы, будь виновник в пределах досягаемости. Даже, если потом пришлось бы объяснять Катрин, зачем он это сделал. Ну да, негативное подкрепление. Вслух произнес:

– Серотонин на два часа был позитивным подкреплением.

– Что вы имеете в виду?

Мадам, которая умеет хорошо улыбаться и часами внушать простые мысли, не обязана хорошо разбираться в теории. Даже в той, методами которой она обычно пользуется. В этом-то и заключалась одна из самых больших проблем.

– Бихевиоризм. Со слов Кирилла, я понял, что ему не интересно в школе, не интересно ходить на консультации. Я использовал положительное подкрепление, чтобы сформировать интерес к нашим занятиям.

– Каким занятиям?

– К консультациям, – поправился Никон.

– Вы хотите сказать, что этот ребенок не хочет ходить к вам?

– Я хочу сказать, что ему сейчас вообще не интересно учиться. Он прогуливает школу. Если бы не контроль, он прогуливал бы и меня.

– Может быть дело в Вас?

Вот он ключевой вопрос. Так, на пустом месте, как и тогда на войне, обвинила в некомпетентности. Никону захотелось съязвить. Спросить, к примеру – что такое оперантное научение? Или, какова ведущая деятельность восьмиклассника. Выяснить – кто здесь шарит. Не поймет. Тон поймет, а смысл – нет. Интерпретирует как агрессию. Как посягательство на свой статус. И так уже начала копать, капуста брюссельская. Никон подумал о неизбежности. Откуда берутся такие ограниченные мелочные люди? Почему мешают работать тем, кто может это делать? Ненависть к лжеметодистам, подменяющим здравый смысл непонятыми инструкциями, начинала кипятить кровь. Если человек методист на работе, то он и в жизни методист. Все знает и ничего не умеет. Сапожник без сапожной иглы. Никон сделал вдох, чтобы сдержаться. Выдохнул. Еще вдох. Сердце колотится.

Взгляд случайно упал на глянец планшета на столе. Красный график пополз вверх. Адреналин? Чей? Неужели? Если да, то он был завышен еще полчаса назад. А повода тогда не еще не возникло. Никон отложил вопрос о коррекции и ее смысле. Не время. Мысленно, усилием воли заставил график поползти вниз. Если это его кривая, должно сработать.

– Почему вы молчите? Вам есть что сказать?

Никон старался не пялиться на планшет. Смотрел то на карие, скрывающие усталость глаза пожилой девочки, то на прохожих за окном. Пожал плечами. Слова сейчас не только бесполезны, но могут быть и вредны.

– Тогда я скажу, – не дождавшись ответа, выдохнула мадам. – Вы не можете объяснить некоторые свои действия. Вы допускаете ошибки. Вы недостаточно точно придерживаетесь инструкций. Я, как супервайзер, должна помочь вам исправиться. Я должна понять причины. Либо это эмоциональное выгорание, либо у Вас есть какие-то личностные проблемы. Вы должны понять, что Мнемонет – это не место для научных экспериментов. Мы помогаем людям справиться с проблемами и жить полноценной жизнью. Мы не имеем права предпринимать шаги, выходящие за рамки дозволенного.