В жерле вулкана - [11]

На третий день, за час до наступления вечерних сумерек, солнце окутала туманная дымка; океанский горизонт стал медно-красным. Воздух стал вязким, малейшее усилие вызывало одышку. Линзы бинокля постоянно запотевали, и глаза Рейнера налились кровью от напряжения бессменной вахты.

К пяти часам небо приобрело красно-бурый цвет кровоподтека, а из более низких районов города налетели насекомые. Теперь, когда солнечный свет оказался приглушенным, можно было дольше не отрываться от бинокля. Но по опыту жизни в Сан-Доминго Рейнер понимал, что сможет пробыть здесь, на террасе, вряд ли больше шестидесяти секунд. Первая капля дождя со звуком пули поразила металлический столик и забрызгала ему лицо; следом за ней начали падать другие. И в это время в поле зрения бинокля по ленте дороги вползло светлое пятно.

За последние несколько дней он видел еще два автомобиля такого же цвета: большой американский седан и «форд» – микроавтобус. Осторожно настроив окуляры, он совершенно точно убедился в том, что на этот раз по полуострову ехала открытая спортивная машина.

Стукнул ставень, открылась одна из дверей террасы, и оттуда рысцой выскочил служащий гостиницы.

– Сеньор! Дождь, сеньор – дождь начинается!

– Да.

Белое пятно равномерно перемещалось. Вот оно на несколько секунд скрылось за кучкой бананов и вновь появилось на дороге. Человек позади Рейнера все еще кричал насчет дождя, а крупные капли начали барабанить по камням и оставлять круглые темные отметки в пыли. Человек отчаянно снимал тент, торопясь свернуть холст прежде, чем дождь разойдется в полную силу и оторвет его от каркаса.

– Вы должны уйти внутрь, сеньор! Дождь!

– Да.

Его голова теперь была ничем не защищена, и капля сразу же тяжело ударила сзади по шее. Белое пятно ехало все медленнее, а потом и вовсе остановилось там, где дорога полуострова встречалась с изгибом Авениды-дель-Мар. Отвлеченный ударами дождевых капель и просьбами служащего, он все же смог заметить в автомобиле движение. Вот над ним появилась черное пятно: поднялась крыша, и автомобиль двинулся дальше.

При выборе гостиницы «Мирафлорес» он руководствовался тем, что с веранды открывался хороший вид на расположенную ниже часть города, на всю Авениду, в том числе и на тот ее участок, где четыре дня тому назад стоял светлый «мерседес». Остальное зависело только от удачи.

– Вас изобьет как камнями, сеньор! – Служащий побежал в конец веранды, чтобы сложить навес над откидным креслом. Теперь дождь лупил их обоих по головам; пол веранды сразу потемнел.

– Да.

Когда автомобиль проделал полпути по изгибу Авениды, Рейнеру пришлось встать и, чтобы тяжелый бинокль не дрожал, опереться на стену. Теперь уже можно было точно сказать, что автомобиль – «мерседес». Черный тент блестел от дождя и брызг, поднятых из-под колес. Водитель, похоже, спешил.

Улица 30-го августа, на которой стояла гостиница, упиралась прямо в Авениду; по садовой лестнице до нее можно было добежать за полминуты. Примерно на таком расстоянии – по времени движения – «мерседес» находился от перекрестка улицы и Авениды.

Если он останется здесь, то сможет увидеть, куда поехал автомобиль; конечно, при том условии, что «мерседес» не остановится на том же месте, где стоял четыре дня назад. Но если побежать, то можно будет первым успеть к перекрестку и остановить машину.

Дождь молотил по камням, сгибал и тряс ветки, покрытые пышными темно-красными соцветиями. Небо на глазах чернело. Это был трудный выбор с равными шансами.

– Сеньор! Уходите внутрь! Дождь будет…

Рейнер сорвался с места, сунул бинокль в руки служащего, а сам бросился к лестнице и побежал по ней вниз, хватаясь за каменные стены, чтобы удержаться на ступеньках, ставших от воды скользкими, как лед. По улицам уже бежали ручьи; какой-то человек, боясь наводнения, хлестал мула, понуждая его скорее подниматься в гору.

Он остановился, упершись руками в ствол дерева на тротуаре Авениды, где струи воды несли по камням лепестки сорванных цветов. Под широкими листьями все еще было сухо, и рев воды, обрушивавшейся на листья, звучал даже громче, чем двигатель несущегося автомобиля. Рейнер выскочил на шоссе, но «мерседес» уже поравнялся с ним. Впрочем, даже если бы мужчина оказался у него на пути, автомобиль при попытке остановиться неминуемо сбил бы его или же сам от заноса врезался бы в дерево. Серая грязь, смесь дождя и вулканической пыли, выброшенная из-под колес, с силой ударили Рейнера по ногам.

Он побежал вдоль шоссе, упорно стараясь как можно дольше удержать автомобиль в поле зрения, на сей раз ограниченном росшими на тротуарах могучими деревьями. На бегу он в такт шагам повторял номер:

– 14-PF-60… 14-PF-60…

Огромные листья сгибались под тяжестью воды и каскадами устремляли ее на землю. Пока он бежал от одного сухого пятна до следующего все шоссе покрылось водой; желоба переполнились, и вода хлынула на тротуары. Номер уже нельзя было разобрать; потом и сам автомобиль удалился, его формы стали менее четкими, но Рейнер все бежал, хотя наполовину ослеп от заливавшей глаза воды и промок до костей.

Несколько секунд он бежал с закрытыми глазами, а когда открыл их, оказалось, что автомобиль, окутанный тучкой разбрызганной воды, похож на бесшумный белый взрыв. Бежать стало заметно труднее, но тут бледное пятно свернуло в сторону, пересекло широкий тротуар и подъехало вплотную к домам, в окнах которых уже зажигались лампы. Неоновые рекламы расцвечивали мостовую, превращая ее в радугу. В отдалении хлопнула дверца машины. Это было то самое место, где он впервые увидел ее той ночью: бар-ресторан «Ла-Ронда». Подойдя к дверям, Рейнер перешел на шаг и немного выждал, пока дыхание успокоится. Вряд ли женщина видела, как он бежит за автомобилем. Он был просто незнакомцем, случайно попавшим в поисках укрытия туда же, где была она.