В защиту права - [58]

Нужно иметь смелость сказать, что адвокаты на суде борются не за право, как таковое, а за права и {206} интересы своих клиентов. Тут всякое прихорашивание и самовозвеличивание смешно и вредно. Но упрек в беспринципности, так часто делаемый адвокатам, - иногда даже делаемый самими адвокатами, как, например, всеми нами почитаемым В. А. Маклаковым ("Толстой и суд" (перепечатано в сборнике "Речи", Париж, 1950, стр. 187-188).) вызывается тем, что и критики невольно исходят из того же нереального представления о функциях адвокатуры, как и юбилейные ораторы на банкетах 20 ноября. Функция плэдирующего адвоката требует односторонности, как свойственна она, например, полководцу, когда он выбирает позиции и маневры, которые в его глазах обещают успех его армии.

По условиям своей работы, адвокат не может иметь объективное суждение о деле. Он ведь принимает защиту, выслушав только сообщения своего клиента. Версию противной стороны и ее свидетелей он впервые слышит уже в зале судебного заседания, когда отступать поздно (Известен случай с Л. А. Куперником, который почувствовал себя не в силах защищать подсудимого и ограничился возгласом: "Да свершится правосудие!" Московский совет присяжных поверенных объявил ему выговор, правильно усмотрев в этом нарушение адвокатского долга.).

Дела решаются на суде не адвокатами, а судьями и присяжными заседателями, и судьи, конечно, не смеют быть ни односторонними, ни пристрастными. Да и адвокаты остаются односторонними только пока этого требует их профессиональный долг. Недаром в Англии и в Америке выбирают судей исключительно из числа заслуженных адвокатов.

Если не всегда "из столкновения мнений рождается истина", - да и что есть истина? - то, во всяком случае, изложение всех pro и contra необходимо для правильного, обоснованного разрешения каждого юридического спора. Как известно, в текст судебных решений {207} включаются не только соображения адвоката, выигравшего дело, но и возражения его противника. Поэтому нет сомнения в том, что адвокаты своей односторонней аргументацией содействуют нахождению юридической истины.

Наряду с клише адвокат - борец за право, есть еще одно благожелательное клише: адвокат - защитник невинных, спасающий их от незаслуженной кары. В действительности, как всякий знает, адвокаты по уголовным делам в подавляющем большинстве случаев защищают не безвинных, а виновных. Но ведь именно виновные более всего и нуждаются в защите. Против них настроен и суд, и присяжные, и свидетели. В громких процессах против них шумит общественное мнение и их травят газеты. Справедливость и правосудие требуют, чтобы они имели опору в лице компетентного защитника, который сумеет найти в деле все смягчающие или устраняющие вину обстоятельства. Дрейфусов и Бейлисов немного, но воров, попавшихся на третьей краже, легион.

В Соединенных Штатах весь уклад жизни пропитан легалистичностью и формализмом, а на суде - ив гражданских, и в уголовных делах - больше, чем где-либо, процесс основан на принципе состязательности и автономии сторон. Естественно поэтому, что поле деятельности адвокатов здесь чрезвычайно широкое. Поэтому адвокатов здесь много, в Нью-Йорке даже слишком много говорят, около двадцати тысяч. И хотя добрая половина нью-йоркских адвокатов еле покрывает расходы, а значительная часть вынуждена работать не только по специальности, но всё же адвокатские заработки в Америке, в среднем, очень высоки. Доходы некоторых "адвокатских фирм" достигают неслыханных, на европейский масштаб, размеров. Лет десять назад покойный Макс Стойер, один из лучших адвокатов по уголовным и налоговым делам, в свидетельском показании на суде заявил, что его фирма за последние пять лет декларировала в {208} среднем по 500.000 долл. годового дохода. А Самуил Унтермайер уже в 28 лет успел составить себе из адвокатских заработков состояние в миллион долл.

Но общественный престиж адвокатского сословия стоит в Америке несравненно ниже, чем в прежней России. Корифеев адвокатуры уважают за их большие доходы, но ни за что больше. Кличка "адвокат акционерных компаний" ("corporation lawyer") - почти бранное слово в устах каждого американского либерала, хотя обобщения и огульные оценки в данном случае, как всегда, несправедливы.

Я не хотел бы сам впадать в тон юбилейного самовозвеличения и не стану утверждать, что русская адвокатура стояла выше адвокатских корпораций других стран. Она имела свои преимущества и свои недостатки. Но несомненно одно: в пятидесятилетие, протекшее между введением судебных уставов и уничтожением нашего сословия советской властью, адвокатура занимала в глазах русского общества исключительно высокое положение.

Достаточно сравнить отношение русской общественности к адвокатам с ее отношением к судьям и особенно к прокурорам. К высоко почтенному сословию русских судей относились с должным уважением, но без всякого энтузиазма. Прокуроры же поистине были пасынками общественного мнения. Это отчасти объясняется непопулярностью министерства юстиции, чиновниками которого они были, отчасти - свойственным русскому характеру снисходительным отношением к правонарушителям, которых прокуроры, до долгу службы, должны были обвинять.