В защиту права - [54]

{190} Приведенные цитаты показывают, что Гирке уже в 1889 году в значительной степени предвосхитил идеи, которые четверть века спустя с исключительным блеском развил Леон Дюги в своих публичных лекциях, затем изданных в виде книги под заглавием "Общие видоизменения частного права со времен Кодекса Наполеона" (Leon Duguit. "Les transformations generales du droit prive depuis le Code Napoleon", Paris, 1912.). В этой работе Дюги дает превосходный анализ новейшей эволюции основных понятий гражданского права автономии воли, договора, гражданской ответственности и собственности.

Особенно интересна его конструкция права собственности, которая завоевала этой книге большую популярность во всем мире, в частности в дореволюционной России (Мне известны два перевода этой книги на русский язык, которые, однако, не могли быть напечатаны из-за условий военного времени. В русском переводе вышла также брошюра другого французского юриста, М. Ориу, посвященная полемике против Дюги. См. М. Ориу, 1. "Идеи Дюги". II. "Два реализма", перевод под редакцией С. Покровского, Ярославль, 1914. Первая часть этой брошюры посвящена критике утверждений Дюги о том, что государство не является юридическим лицом (я не касался этого вопроса в настоящем этюде), а вторая - критике книги Дюги "Общие видоизменения частного права". В этой последней части Ориу настаивает на том, что выводы, делаемые Дюги из новейшей эволюции гражданского права, "преувеличены" (стр. 35-37). Однако, эволюция права собственности и других гражданских прав за четыре десятилетия, протекшие после появления этюда Ориу, с очевидностью показывают, что Дюги вполне правильно наметил основные тенденции развития частного права.).

"В прежние времена думали, - говорит Дюги, - что индивидуальное присвоение богатств защищается в личных интересах собственника, как одно из его прирожденных и неотъемлемых прав. Но современное правосознание решительно отошло от такого понимания собственности. В настоящее время мы отчетливо сознаем, {191} что индивидуум есть не цель, а средство, что личность - колесо в обширном механизме общества и что смысл существования каждого из нас - в исполнении уделенной ему функции в коллективной общественной работе" ("Transformations generales du droit prive", стр. 156-157. Эта фраза, вероятно, приведет в ужас многих поклонников индивидуалистической идеологии.). Так же как свобода в современном понимании есть лишь обязанность личности употреблять свои физические, моральные и умственные силы на пользу общую, так и право собственности есть ничто иное, как обязанность всемерного социально-полезного использования принадлежащей собственнику вещи.

"Какой экономической потребности, - спрашивает Дюги, - отвечает юридический институт собственности? Эта потребность просто и ясно выявляется во всяком обществе: она состоит в приурочении определенных вещей к определенным - индивидуальным или коллективным - целям, из чего вытекает необходимость гарантировать и охранять это приурочение" (Ук. соч., стр. 150.).

Владелец имущества имеет определенную социальную функцию, которую он один может исполнить: он обязан путем интенсивного использования своего имущества способствовать общему благосостоянию. Каждый собственник обязан, выполнить это свое социальное назначение, и его право на имущество должно защищаться лишь постольку, поскольку он его выполняет.

Таким образом, по мнению Дюги, сущность частного права собственности - в приурочении имуществ к служению определенным хозяйственным целям, в первую очередь - в обеспечении постоянной, интенсивной и правильной эксплуатации этих имуществ. По опыту {192} тысячелетий, бесхозяйная коммуна неизбежно приводит к нерациональному и крайне не интенсивному использованию благ природы. Для обеспечения надлежащей хозяйственной эксплуатации вещей необходимо их закрепление за отдельными, лично заинтересованными в таком их использовании владельцами. Ради этой цели, и только ради нее, это индивидуальное закрепление имуществ получает твердую правовую гарантию в форме права частной собственности.

Земельный участок закрепляется за частным владельцем для того, чтобы он занимался его возделыванием; частная собственность на строения закрепляется за их хозяевами для того, чтобы они сдавали в них помещения для жилья и других надобностей; фабрика признается частной собственностью для того, чтобы на ней велось интенсивное и рациональное производство. Использование вещи - цель; ее правовая закрепленность за личностью собственника - только средство ("Владелец имущества, - говорит Дюги, - именно потому, что он владеет этим имуществом, может выполнить определенную функцию, которую он один может исполнить. Только он может увеличить общее благосостояние, используя то имущество, которым он владеет. Поэтому он социально обязан выполнить данную миссию, и его право пользуется социальной охраной только при условии, если он ее выполняет" (ук. соч., стр. 157). Эту новейшую эволюцию понятия собственности отмечает уже Антон Менгер. Он указывает, что в настоящее время, в результате правового развития последних трех столетий, право собственности уже только весьма отдаленно напоминает свой римский прообраз. Многообразными предписаниями полевой, лесной, горной, промысловой, водной, дорожной, санитарной, строительной и пожарной полиций осуществление правомочий собственника подчинено контролю государства. С другой стороны, экономический результат права собственности для хозяина во всё возрастающей степени ограничивается налоговой политикой государства. Таким образом, в отношении важнейших видов имуществ собственник и в настоящее время занимает лишь скромное положение управителя. (A. Menger. "Neue Staatslehre", Jena, 1903, стр. 99-101).).