В защиту науки (Бюллетень 3) - [23]

Нобелевский лауреат, академик Виталий Гинзбург взывает («Парламентская газета». 2006. № 146): «Нам прежде всего необходимо воспитать новое поколение Ландау, Курчатовых и Королёвых. Иного пути просто нет». Власть охотно изображает согласие с такими мыслями, а на практике наши пресловутые «реформы образования» нацелены на коммерциализацию, разрушение единого образовательного пространства, снижение интеллектуального уровня подрастающих поколений. В школах неуклонно сокращается объём времени, отводимый на изучение математики, физики и химии, — предметов, создающих базу логического мышления, дающих подросткам представление о законах природы и использовании этих законов в человеческой деятельности.

Творится ли это сознательно, поскольку люди, способные к логическому мышлению, — главная опасность для имитаторов всех мастей, или свершается, так сказать, в порядке общего бардака, не суть важно. Важно то, что, если мировая закулиса, готовящая погибель России, действительно существует, она теперь со спокойной душою может самораспуститься. Дело её в надёжных руках наших собственных дураков.

Подведём итоги, они просты. Реально только то, что служит продвижению к бессмертию. Реальность — в познании Вселенной, в научно-техническом прогрессе, в гуманистическом творчестве, этом самопознании человека, в тысячекратно осмеянном интеллигентском подвижничестве. А бесконечная делёжка доходов от перекачки нефти и газа, разглагольствования об «энергетической сверхдержаве» и «суверенной демократии», хитросплетения политтехнологов, манипуляции с выборами, поиски днём с фонарём национальной идеи, марши со вскидыванием рук и прочие игры «патриотов», мистические завывания о пятой-шестой-седьмой империях, книгоиздательство с раскруткой ПИПов, кривлянье телевизионных шутов — всё это не более чем имитация, попытка искусственным образом притупить остроту реальных проблем. Или — в понятиях, доступных мыслителям типа Гребенщикова, — попытка устройства сексуальной жизни посредством онанизма. А онанизм, при всех его многочисленных достоинствах, имеет один принципиальный недостаток: от него ничего не родится. И будущее с его помощью не обеспечить.

Завершать статью полагается на оптимистической ноте. Автор, вопреки всем мерзостям жизни, должен сообщить читателю нечто обнадёживающее, духоподъёмное и поделиться своими мыслями на тему «что делать». Но я не вижу в этом необходимости. Вы, уважаемый читатель, и так оптимист, раз продолжаете жить в России. Вы и так крепкий духом интеллигент, раз вообще читаете эти страницы и даже добрались до конца моей статьи. И наконец, Вы настоящий патриот (без кавычек), если несмотря ни на что работаете в сфере квалифицированного труда, если растите — здесь и сейчас — детей и внуков, словом, делаете то реальное, что можете противопоставить фантомам окружающей нас имитации. Фантомы рано или поздно развеются, реальность останется. Неприглядная, разрушенная имитаторами, но уж какая будет. И пытаться хоть что-то поправить в ней придётся именно нам. Кому же ещё?

А завершить статью хочу как раз описанием невесёлой истории. Несколько месяцев назад пришлось хоронить одного из последних оставшихся в России родственников, мужа двоюродной сестры. Он был талантливым инженером-электронщиком, и на похороны явилось гораздо больше его сотрудников, чем родных. Все — примерно ровесники, шестидесятилетние инженеры, седые, лысые, обломки научной империи. Словом, те, кто, по меткому замечанию г-жи Мартенс, «в картину современной жизни, увы, не вписываются». Сейчас они выполняют заказы на военную электронику для чужих армий (и наше государство, которое платит им гроши, получает за экспорт их интеллектуального продукта неплохие суммы в долларах). Кое-что они пытаются делать и для своей армии. Но пройдёт несколько лет, и они уйдут. А за ними — никакой смены.

За столом на поминках вспоминали, каким блестящим специалистом был покойный, какие интереснейшие, головоломные технические задачи вместе с ним решали. Потом, конечно, заговорили о сегодняшней разрухе, об унижении нашей интеллигенции, о повсеместном торжестве наглой бездари. Сидевший рядом со мной приятель покойного, захмелев, выкрикивал: «Инженеры! Мы столько знаем, столько умеем, столько можем! И кому мы власть отдали, какому дурачью!»

Одна родственница, давно живущая в Германии и приехавшаяя всего на несколько дней из-за печального события, наслушавшись этих разговоров, внезапно воскликнула: «Господи, где ещё попадёшь в такую интеллигентную компанию? Только в России и только на похоронах!» И на несколько секунд за столом воцарилась тишина.

Подлинная наука и спекулятивная псевдонаука

C.K. Абачиев

Актуальность темы

Фундаментальная наука в нашей стране, несомненно, переживает труднейшие времена за всю свою историю, начинающуюся с эпохи реформ Петра I. Если ей и суждено возродиться, то уже не в былом советском качестве социально престижной сферы деятельности сотен тысяч людей, всеотрасле-вой науки, сносно финансировавшейся государством. Возрождённая российская наука должна быть элитной, работающей по-суворовски — не числом, а умением. Её кадры будут сравнительно немногочисленными уже в силу того, что стараниями постсоветских «реформаторов» и СМИ научная деятельность перестала быть вдохновляющей и престижной у основной массы молодого поколения (как, впрочем, и вообще труд в производительных секторах экономики.). То, что перед глазами подрастающего нового поколения россиян хронически находились учёные, еле-еле сводившие концы с концами, — это само собой. Но не менее важно и то, что после 1991 г. тема научного поиска, технического творчества и вообще производительного труда начисто ушла из отечественной культуры, особенно — из кинематографа, который, как известно, является «важнейшим из искусств». В своё время романтичное и по-хорошему честолюбивое юношество в немалой степени рекрутировалось в индустрию советской науки такими фильмами, как «Александр Попов», «Девять дней одного года», «Всё остаётся людям», «Барьер неизвестности», «Иду на грозу», «Укрощение огня» и даже идиллической комедией «Весна», адекватной культурному уровню основной массы наших соотечественников 40-х годов XX в. Советская культура работала на перспективу отечественной науки, ибо в науке, как нигде, кадры решали и решают всё. Но после 1991 г. эта работа в одночасье прекратилась и не возобновлена до сегодняшнего дня. Так что, в российскую фундаментальную науку из молодого поколения пойдут (и уже начинают идти) совсем немногие, действительно преданные делу научного поиска, идее возрождения отечественной науки высшего мирового класса, со здоровым юношеским честолюбием, нацеленным на обретение высокого статуса в качестве учёных, а не дельцов от науки. Возможно, что столь суровая селекция кадров отечественной фундаментальной науки и к лучшему. Это должны быть кадры не только высокой профессиональной квалификации, но и смолоду находящиеся на высоте реального современного научного мировоззрения и методологической культуры научного познания, его интеллектуальной самодисциплины. Они должны уметь распознавать наиболее перспективные «точки роста» фундаментальной науки, где малыми силами и средствами можно делать большие дела, ибо на щедрое государственное финансирование всего спектра фундаментальных наук больше рассчитывать не приходится.