В защиту науки (Бюллетень 1) - [53]

К счастью, есть еще и настоящие философы. Как отмечает Р.А. Аронов (Вопр. философии. 2002. № 8. С. 70), недоумения могут возникать вследствие смешения понятий. Неправомерно отождествлять понятие "физическая реальность", независимое от воспринимающего субъекта, с понятием ее смысла, физико-математическим описанием этой реальности, которое создается человеком.

Действительно, волнистую линию на бумаге нельзя отождествлять с формулой для синуса или косинуса. Карту местности нельзя отождествлять с самой местностью. Вопрос о том, успешно ли это описание, решается испытанием нашей модели действительностью. Имея правильную карту (и компас), человек и сквозь густой лес выходит на обозначенную на ней дорогу. По приснившейся ему карте он никуда не придет. Наука именно и строит карту местности, все более детальную и все более далеких местностей, — но отнюдь не преобразует ландшафт.

Тонкие аспекты различных интерпретаций квантовой механики мы не можем здесь обсуждать. Заметим только, что "измерение фиксирует не свойства квантовых объектов, а их классические макроскопические проявления" (Аронов Р.А. Природа. 1992. № 12. С. 76). Как отмечал Л.И. Мандельштам: "Соотношение неопределенностей нас потому и смущают, что мы называем i и р координатой и импульсом и думаем, что речь идет о соответствующих классических величинах" (цит. по: Природа. 1992.№ 12. С. 80).

Отождествление карты (у каждого — своя!) с местностью, гносеологии с онтологией, приводит к субъективному идеализму, который собственно и является основой, возможно неосознаваемой, взглядов «полимундистов». Никому не возбраняется быть нео-берклианцем, но почему бы не сказать об этом прямо. Не потому ли, что это равносильно признанию в недомыслии…

Как говорил Эйнштейн: "Вера в существование внешнего мира, независимого от воспринимающего субъекта, лежит в основе всего естествознания". Чудо постигаемости мира (вера в которую и составляла космическое религиозное чувство Эйнштейна) объясняет эволюционная теория познания. Структуры, наблюдающиеся в нашей Вселенной, в том числе и наш разум, только в ней и могут существовать. Гипотеза о множественности необитаемых миров естественным образом объясняет тонкую подгонку многих параметров нашей Вселенной к возможности нашего в ней существования — в других вселенных этому просто некому удивляться. Во всяком случае, она может примирить абстрактную возможность множественности физических законов с уверенностью в однозначном соответствии нашего мыслительного и понятийного аппарата породившей нас нашей Вселенной. Мы оказываемся при этом способными «понять», т. е. описать формулами и заставить работать на нас процессы и объекты, которые мы даже отдаленно не можем себе представить наглядно. Это и означает, что мы способны понять нашу Вселенную.

Наука — самоочищающаяся система, это, конечно, верно, но этот автоматизм достигается слишком медленно естественным путем, и пока этот процесс идет, вред от псевдонауки может стать непоправимо большим, как это почти и случилось в период господства лысенковщины. Кто-то должен быть на страже.

Лженаука может соперничать с подлинной наукой только в двух случаях — при поддержке тоталитарного государства (как это было с лысенковщиной при Сталине или с теорией "мирового льда" при Гитлере) или при катастрофическом падении престижа науки в обществе (последнее происходит сейчас в нашей стране). Впервые в истории Нового времени на планете появилась страна, где люди науки относятся к наиболее презираемым слоям общества, зарплата профессора у нас меньше, чем у дворника. Неудивительно, что Министерство обороны консультируют астрологи, а Министерство по чрезвычайным ситуациям обращается к службе ПВО, лишь потеряв недели на следование указаниям «экстрасенсов». Процветание лженауки в современной России потенциально опасно для всего мира.

"Разгрузка общеобразовательного ядра", "отказ от сциентистского и предметоцентрического подходов", а также "существенное сокращение объема образования" — главные лозунги людей, почти погубивших наши высокие технологии и теперь взявшихся за «реформу» образования. Это, прежде всего, деятели из либерал-экстремистской Высшей школы экономики (см. статью автора в журнале "Здравый смысл" 2005. № 2 (35), имеющуюся и на сайте www.ufn.ru/tribune.html). Трудно отделаться от мысли, что теперь они хотят закрепить успех, и на десятилетия вперед предотвратить возможность восстановления отечественной науки и высоких технологий. Либерал-экстремисты не являются правящей партией, но, как известно, определяют и поныне политику правительства в области экономики и финансов. Они внедряют рыночные отношения, борьбу за существование в сферу социальной политики, от чего давно отказались во всех успешно развивающихся странах. Напомним, что социал-дарвинизм был составной частью идеологии Германской национал-социалистической рабочей партии…

Необходимо напомнить нашим неучам, что нормальные ученые — как и более честные из фантазеров — тоже в конечном счете движимы любопытством к чудесному, но они не придумывают чудеса, а разгадывают их — после чего они становятся нормальными природными явлениями. Процесс этот медленный и трудный, но именно благодаря неуклонному продвижению на этом пути и существуют ныне все блага цивилизации. Да, все они — не что иное, как побочный продукт любознательности ученых. Многие об этом забыли; в России распространяется мнение, что финансировать фундаментальную науку — все равно, что отапливать атмосферу. У людей короткая память. Между появлением статьи в научном журнале и бытового прибора или лекарства часто укладывается человеческая жизнь. Новому поколению кажется, что это было всегда и ученые здесь ни при чем. Между тем каждый шаг городского жителя связан с тем или иным достижением науки, и, прежде всего, физики.