В Зарницах - [18]
Жамангул приподнял его. Козлёнок стоит, дрожит, неуверенно опираясь на свои неуклюжие, с толстыми коленками ноги. Постоял немного, упал и опять замер — ну как неживой!
— А где же мать? — спросил я Жамангула.
— Наверное, молодая и убежала вместе со стадом, зачуяв нас. Но она придёт.
Взяли мы козлёнка и принесли к ключу. Положили в тень на разостланную куртку и любуемся. Вот он приподнял голову и заблеял: «Бэ-э, бэ-э-э!» — да таким басом! А сам он величиной с небольшого зайца.
— Козлик, — говорит Жамангул. — У козочки голосок нежный. А вот смотри, два завиточка на лбу между ушами — в этом месте вырастут рожки.
Уже часа три прошло, а мать ещё не появлялась. Несколько раз Жамангул выходил из ущелья и смотрел, но матери не видел.
— Наверное, другим занялась и забыла про этого, — заключил Жамангул.
Везу я козлёнка домой и думаю: «Вот ребятам будет забава!»
Жена посмотрела и говорит:
— И не знаю, как тебе хочется мучить животных! Ну зачем привёз? Что мы с ним будем делать?
Я постарался объяснить, что оставить было нельзя, что мать куда-то исчезла, а вечером его всё равно шакалы бы съели.
— Ну, уж если так, то ладно.
А козлёнок ходит по комнате, как на костылях — ещё плохо слушаются его ноги, — и блеет: «Бэ-э, бэ-э…»
— Есть, наверное, хочет, — говорит жена. — Но как его кормить?
Налил в блюдце молока, поднёс к мордочке — не пьёт. Тогда я окунул палец в молоко, сунул козлёнку в рот, и он принялся сосать палец.
— Всё ясно, — говорит жена. — Сейчас накормим.
Взяли мы бутылочку, налили в неё тёплого молока, на горлышко надели резиновую соску и дали козлёнку. И вот он с жадностью начал сосать. Сосёт, мордочкой подбивает бутылку, крутит чёрным хвостиком и притопывает левой ногой. Ну точь-в-точь как ягнята сосут свою мать. Насосался, лёг и крепко-крепко уснул.
Слух о том, что я привёз дикого козлёнка, быстро облетел весь посёлок.
Вечером собрались ребята. Смотрят, смеются, и каждому хочется погладить.
Прозвали мы его Васькой. А когда Ваську стали кормить ужином, когда он стал поддавать мордочкой бутылку, крутить хвостиком и притопывать левой ногой, в моём дворе творилось что-то невероятное.
Ребята смеялись, каждому хотелось подержать бутылочку и сказать козлёнку самые ласковые слова. И стал мой Васька любимцем ребят.
С каждым днём он всё набирал и набирал силы. Дней через десять такой шустрый стал да такой игривый! Прыгает, резвится. А потом появились у него рожки. Вначале маленькие показались, как две пуговки, а затем всё больше и больше.
Ребята, играя с ним, приучили его бодаться. Подставят кулак, а он разбежится и как ударит лбом! Очень ему это нравилось.
А тут как-то жена делала уборку в квартире и — зачем это ей понадобилось, сам не знаю, — сняла зеркало со стены и поставила на пол. Васька тут же крутился. Вот увидел он себя в зеркале, испугался и попятился назад. А зеркальный Васька тоже попятился назад.
Тогда козлёнок недолго думая разбежался да так сильно ударил рогами по зеркальному Ваське, что только стёкла зазвенели.
— Ну, уж это не знаю, что такое! — рассердилась жена.
— Да при чём тут он? — отвечаю я. — Откуда ему знать, что это зеркало!
А один раз пошли мы как-то на озеро. Ну конечно, и Васька с нами.
Вокруг озера такая хорошая зелёная трава, ходит он, пощипывает травку, и вдруг видим: уставился Васька на озеро и смотрит в воду, а потом разбежался да, наклонив голову, как прыгнет с разбегу в воду!
«Ну, — думаем, — утонет!» Нет, вынырнул, подплыл к берегу — и бегом к нам. Мы сначала не поняли, в чём дело. А оказалось, что он в воде увидел своё отражение, как в зеркале, и тоже решил подраться.
Живёт и растёт Васька. Любим мы его, и он нас любит. Очень ему нравится, когда его чешешь за ухом. Чешешь и приговариваешь: «Вася, Вася! Хороший ты, Вася!» — а он стоит и от удовольствия хвостиком помахивает.
Приучили мы его есть капусту, морковь, картофель. Пойло он пил хорошо и очень любил чистую речную воду.
А ещё степь любил.
Бывало, смотришь — нет Васьки. Пойдёшь искать, а он или пасётся в степи, или лежит. И вот, только крикнешь: «Вася, Вася!» — эх, как услышит, и бежит, да бежит не как-нибудь, а всё играючи.
К осени так сложились обстоятельства, что мне нужно было в город переезжать. Как же быть с Васькой? Уж очень мы к нему привыкли. Но ведь в город его не перевезёшь. Предлагали мне сдать его в зоопарк, но этого я не сделал — очень Васька свободу любит. Взял да и подарил его пионерам в колхоз.
И пишут мне ребята, что живёт Васька в колхозном стаде. Крупный и красивый вырос джейран, и зовут его теперь не Васькой, а Василием Ивановичем.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
